Следовало прекратить этот разговор, но меня тянуло за язык острое любопытство.

— Полковник, выходит, человек строгих правил? Он с дамами… не водится?

— Отчего же? — вступила в разговор Луция, радуясь возможности посплетничать. — Водится. Изредка навещает старую знакомую в Ротбурге. Болтают, когда-то чуть не женился на ней, да дело расстроилось. Она вдова одного высокого чина.

— Верно, — подтвердил Курт и начал чесать языком: — Его милость мужчина импозантный, а теперь еще и богатый дворянин. Когда он служил обер-егермейстером при княжеском дворе, отбою не было от тамошних дам. Таких, знаете, любительниц пикантного да необычного. Кого железным сердцем не испугать. Его высокоблагородие особливо выделял даму Зоммер, известную поэтессу, очень, знаете ли… кхм.. водился с ней. Она ему посвятила сборник стихов, «Мой бравый воин с железной душой» называется. А тайная советница Юрген мечтала сосватать за него дочь. Дочурка не особо рада была, но советницу это не останавливало. Организовала атаку по всем фронтам. Я так думаю, во многом из-за ее осады он согласился сюда уехать наместником, чтобы, так сказать, сменить дислокацию и очутиться подальше от ее передовых отрядов и разведки.

— Вот как! — пролепетала я, чувствуя себя ужасно, оттого что вызвала такой поток сплетен, да еще и слушала их с огромным интересом.

— Наверное, это железное сердце делает его очень выносливым и крепким… во всем, — вполголоса, но крайне многозначительно сказала Марианна, горничная госпожи Шварц, и подмигнула Курту. Тот послал ей в ответ двусмысленную улыбку, подкрутил ус, заметил: «Да и я, душечка Марианна, тоже парень хоть куда, поверьте, вынослив не хуже хозяина, и притом не тикаю», оба понимающе засмеялись, у меня в висках застучало от смущения. Я поняла, на какие качества полковника намекала Марианна.

К счастью, на этом совершенно неправильный и непочтительный разговор увял. Народ в людской принялся рассуждать о разных повседневных делах, я слушала, запоминала и узнала многое об укладе в замке Морунген и привычках его обитателей.

Курт встал, подошел к очагу, сердито покосившись на Зандера, снял связку трав, разложил пучки на столе и начал их сортировать.

— Зачем они вам? — поинтересовалась я, растирая в пальцах стебли шалфея. — Вы увлекаетесь ботаникой?

— Лечусь, — пояснил Курт. — Меня тоже славно потрепало за годы службы. И рубили меня, и пулями решетило… Настойки и припарки неплохо помогают. Бывает, и полковнику делаю травяной чай, когда тому совсем худо с сердцем бывает. Помогает, не помогает — не знаю, но спит он лучше. С вашей помощью, глядишь, и совсем поправится.

Слуги уставились на меня с новым интересом. Испугавшись, что сейчас меня атакуют вопросами, наподобие тех, которыми мучила утром Луция, я встала, поблагодарила за угощение и приятную компанию и пошла к выходу.

Следом увязался Эмиль и снова принялся сыпать комплиментами и намекать на свидание. Его настойчивость одновременно льстила и раздражала. Вежливо, но твердо, я отказалась от приглашения, но Эмиль не отставал.

Наконец, его строго окликнул старший садовник, и мне удалось сбежать.

Вместе со мной ушла и горничная госпожи Шварц. Она весело пожелала мне доброго дня и сообщила, что ей нужно торопиться: Вороне вздумалось съездить в Ольденбург, дабы пообщаться с местным пастором, а заодно заглянуть в магазины. В коридоре нас обогнал Зандер. Он подошел сзади неслышно, крадущейся походкой; обгоняя, обернулся и посмотрел на меня очень внимательно, а напоследок ласково улыбнулся. Мне показалось, что он был бы не прочь подружиться с новенькой в замке. Как я уже поняла, из-за своей глухоты или по другой причине, брадобрей не пользовался популярностью у замковой челяди.