- Еле отвязалась! Вот приставучая! Как банный лист к заднице!

Я смеялась вместе с ней, представляя лицо той, которую лишили такой информации. Она бы точно не отстала, и пришлось бы вместо одной подруги принимать и её тень, а я этого не желала. Тогда уж точно не могла бы быть откровенной, так как мне очень нужен был её совет по поводу того, что, ежели, выплывет наружу, то, как будет реагировать молодое общество на мои чувства – как в фильме «Разные судьбы» или поймут и поддержат. Это меня серьезно мучило, после того, как я прочла первое письмо от генерала сразу же после нашего последнего разговора по телефону на эту животрепещущую тему. Он писал, что понимает меня, мои сомнения и мои чувства и раскаивается, что посмел ускорить события, обещая при этом больше не спрашивать, и постарается быть сдержанным. Но своих чувств ко мне не будет стесняться и в моей власти отвергнуть их или принять. В том и другом случае, он обязался быть предельно внимательным и не форсировать события. Просил простить его за откровенность и в заключении приписал, что его судьба теперь в моих руках.

- Вот что мне ответить, как ты думаешь? – подняла я глаза на серьезное лицо Маши, когда зачитала ей отрывки из письма, где было четко поставлен вопрос и нужно было ответить так же откровенно. Я же боялась. Боялась и не знала, что делать со своими чувствами, да и с той ситуацией, когда я полностью зависима от него: нет жилья, нет денег, чтобы его снять самой. К тому же еще неизвестно, примут ли меня в студентки, то есть, как сдам экзамены.

- Я не могу тебе советовать в этом случае. – отозвалась, помолчав, Маша. – В случае чувств, если ты к нему испытываешь. Как можно здесь мне решать. А вот в бытовом плане, тебе следует быть осторожной.

- То есть как это? – вскинулась я.

- А в том, что тебе некуда идти и надо дождаться окончания семестра. – Сказала она, спокойно и твердо глядя мне в глаза. – Это всё, - она обвела взглядом и рукой вокруг, - твое пристанище на время. Как только сдашь и тебя примут постоянно, сможешь, если захочешь, конечно, устроиться в общежитии и получать стипендию. Думаю, что и твои родные тебе также помогут, как только ты сообщишь о зачислении, как помогали ранее.

Она уже знала о моем сиротстве и расположении семьи маминого брата. Поэтому и была уверена, что те продолжат помогать и деньгами, как только узнают о моем окончательном устройстве в институте, как, впрочем, помогала и ей её семья. Я была внешне согласна с ней, но в душе сомневалась в их возможностях, потому что совсем не знала родных этой Валентины.

Письма, которые получала регулярно от тетки и от Славика, могли не соответствовать действительности. Хотя мой генерал уже помог устроить по моей просьбе брата в ближней танковой дивизии недалеко от Москвы, и я получила от них, да и от него письма полные благодарности, что Славик хорошо устроился и очень доволен этим. В своем письме тот еще и обещался, как только разрешат увольнительную, то обязательно встретится со мной. Этому я, честно говоря, вначале не обрадовалась. Уж совсем! Потому что не знала его в лицо! Но потом написала ему, чтобы прислал фото в армейской форме и вскоре получила. Теперь была во всеоружии, увидев стройного парня, очень на меня похожего. Видимо мать Валентины и её брат были схожи лицом.

- Еще бы увидеть фото дяди с тетей и совсем можно не волноваться. – Похвалила себя за сообразительность, думая, что уж у него-то наверняка есть их фото и скорее всего и наше общее. – Тогда буду спокойна.