— Я пытаюсь понять, где сшита и куплена ее одежда, — пояснила я, оттягивая воротник, чтобы столкнуться с парой знакомых букв на логотипе. Под толстовкой пряталась тонкая цепочка с серебряным крестиком и зодиакальным кулоном. — Это называется массовое производство, Кондор. Мы редко шьем одежду на заказ, обычно покупаем готовую, которую шьют на фабриках, не знаю, есть ли они у вас. И продают… в больших крытых рынках, скажем.

Я болтала, кажется, чтобы успокоить себя саму, потому что руки дрожали от волнения.

На шее справа, прямо рядом с линией волос, была татуировка — несколько маленьких звездочек.

— Занятно, — сказал Габриэль.

Я пожала плечами и стиснула зубы, стараясь не зареветь.

Мне хотелось, чтобы она была, ну, своей, но я боялась в это поверить, потому что и шмотки, и украшения, и татуировка — все это ведь не дает полной гарантии, правда?

Я вспомнила, как на автомате засовывала чеки из баров и кафе в карманы джинсов, а потом после стирки вытаскивала серые бумажные комочки, и, ни капли не стесняясь, чуть подвинула девушку и проверила ее карманы.

Есть!

В одном из задних обнаружился смятый полтинник, пара чеков и билет в музей, купленный со студенческой скидкой.

— Более того, — сказала я упавшим голосом. — Мы с ней из одного города, кажется.

И так и застыла, комкая в руке билет, думая, насколько велика вероятность, что я ошиблась, и какие тогда будут последствия. Еще я думала о том, что увидела наверху, в башне, и кусочки паззла в моей голове начали складываться в единую картину.

То, что Кондор не хотел брать меня с собой.

Их разговор, из которого только дурак бы не понял, что эти двое пытаются открыть портал.

Такой же, как тот, из которого пришла я сама.

Рассказы о магии, о дверях между мирами, о потерянном континенте и катастрофе, которая могла обрушиться на мир, и о том, как рвать ткань реальности, находя уязвимые места.

Ведь волшебник, встречающий гостей из соседнего мира, должен понимать, как открывается дверь?

«Вот оно, — подумала я, — вот оно то, о чем мы говорили в храме во дворце. Чужой секрет, чужая миссия, то, что местные жрецы могут расценить как нечто, неугодное богам».

Чужая ладонь легла на мое плечо, почему-то вдруг очень тяжелая. Я вздрогнула и на секунду крепко зажмурилась.

— Это то самое? — спросила я, вцепившись в музейный билетик, как в спасательный трос.

— Что?

Голос Кондора раздался очень близко. Кажется, дыхание волшебника задевало волосы у меня на макушке.

— То, что вы оба тут делаете. Это то, о чем ты говорил тогда? Поиск портала, способного…

Кондор развернул меня лицом к себе и прижал палец к губам:

— Ты очень догадлива, милая, — интонации Кондора не были ехидными, пожалуй, только потому, что были серьезными. — Но давай оставим этот вопрос на потом? Когда закончим с самым важным. Волшебные сны не должны длиться долго, это… не очень полезно. Сядь рядом с ней.

Его рука толкнула меня вперед, и мне пришлось подчиниться.

Я села на пол рядом с диваном и обхватила руками колени.

Габриэль смотрел на меня в недоумении.

— Я подразумевал немного другое, — сказал Кондор. — Но и так сойдет.

Он опустился рядом, развернувшись в мою сторону, коснулся пальцами моего подбородка, словно пытался заставить поднять голову и посмотреть прямо в глаза, и сказал с каким-то оттенком извинения:

— Тебе тоже придется заснуть.

Его пальцы легко расстегнули замочек на цепочке и сняли с меня амулет.

— Зачем? — я моргнула.

— Он будет мешать.

— Зачем заснуть? — уточнила я.

— Так нужно. На время. На несколько минут. — Кондор похлопал рукой по краю дивана там, где было свободное место. — Ложись. Иначе магия не сработает.