Нет. Я не готова. Нет. Я хочу вернуть все назад.
8. Глава 8. Полина
Я люблю лето.
Его ленивые деньки, длинные вечера с нежными закатами, толстые книжки, теплые ливни, перепачканные земляникой пальцы… Летом никто не должен умирать.
С этой мыслью я провожу ладонями по подлокотникам плетеного кресла.
Родители Жени Баркович устроили мемориальное мероприятие на крытом лодочном причале. Возле фотографии Жени коптит лампада. К бортику прикреплен огромный венок с живыми цветами. Из-за подобных венков между Надеждой Олеговной с Барковичами в прошлые годы возникали разногласия. Топовская настаивала на том, чтобы венок убирали в причала, дабы не пугать его мрачным видом горожан и гостей, но Барковичи настаивали на своем – Зеленый Лог должен помнить их дочь.
Полагаю, в больших городах такого не встретишь. Но у нас свой ритм жизни, свои традиции – в этом состоит смысл, заложенный нашими матерями-основательницами. Мы намного больше, чем просто добрые соседи, мы – одна команда. Неудивительно, что многие в Зеленом Логе дружат семьями. Мы устраиваем дни рождения, пикники, а Новый год превращается в один сплошной тур по домам соседей.
Раньше здесь, на причале, часто тусовалась молодежь, но теперь даже без венков и свечей это место производит гнетущее впечатление.
Побеспокоенные легким бризом ветви зеленых ив слегка покачиваются. От воды веет прохладой. Пахнет рекой. Послеполуденное солнце загораживает небольшой утес, или Камень, как мы привыкли его называть.
С берега он выглядит, как заросший деревьями холм, а отсюда, с причала, как отвесная скала высотой метра три. В детстве нам строго-настрого запрещалось прыгать с нее в воду. Но мальчики все равно прыгали.
Топовский, Горбачев и… Меглин. Им потом, конечно, доставалось от родителей, но каждый раз они нарушали запрет. Мальчишки – такие мальчишки.
Правда однажды я тоже прыгнула с Камня…
Наверное, это был самый глупый и отчаянный поступок за всю мою жизнь. Не знаю, о чем я думала, ведь я едва не погибла, захлебнувшись и потеряв ориентацию в воде. К счастью, ребята быстро спохватились. Мальчики бросились в воду. Меня вытащил на берег Костя Меглин.
Кто-то потом доложил матери, и она до конца лета посадила меня под домашний арест. Иногда ко мне заглядывали Эффи, Стас и даже Костя, но их визиты оставляли у меня то самое ощущение, когда в больнице навещают пациента. А еще было в этом что-то унизительное. В тот год мне исполнилось двенадцать. Мальчикам было уже по тринадцать. Все гуляли, веселились, а я сидела в своем замке, но чувствовала себя не принцессой, а полной неудачницей… А еще именно в то лето мое сердце впервые открылось для чувств. Хмурый и злой на язык светловолосый мальчик, которого я знала всю свою жизнь и который спас меня, вдруг занял все мои мысли…
— Наши дорогие, — от воспоминаний меня отвлекает голос Елены Васильевны – мамы Жени. — Сегодня, в этот теплый июньский день, Женя снова собрала нас. Мы очень благодарны всем, кто пришел, чтобы вспомнить о ней. Наверное, у каждого из вас есть о Женечке свои особенные воспоминания, но, думаю, вы все согласитесь, что наша девочка была светлым человеком, такой батарейкой. Она заряжала всех вокруг позитивом и хорошим настроением, но ее не стало слишком рано…
Среди пришедших прокатывается вздох.
Мне кажется, что все сейчас думают не о Жене. Вернее, конечно, о ней, но и о себе. Когда из жизни уходят ровесники – это похоже на удар под дых. Я пытаюсь представить, что бы было, окажись я на ее месте. Моя мать бы тоже говорила обо мне с такой теплотой? А мои друзья? Сколько бы их пришло?