— Нет, — я перевожу взгляд на Любовь Георгиевну. — Пока не встретил ту самую, единственную.

— Нужно позвонить девочкам из клининга, — вслух размышляет Надежда. — Дом целый год пустовал. Если бы мы знали…

— Да не парьтесь.

— У тебя есть все необходимое? — настойчиво интересуется она.

— Да. Спасибо за заботу.

— Ты же закончил обучение? Чем планируешь заняться? — продолжает расспрос Топовская.

Я киваю.

— Да. Закончил. Не знаю пока. Решил взять тайм-аут, надо время, чтобы понять, куда я хочу двигаться.

— Мы с Любой полагаем… — я замечаю, какой взгляд Надежда посылает своей подруге. Они обе нервничают. — Тебя же не интересуют дела управляющей компании? Или хочешь поучаствовать?

Я улыбаюсь во все зубы.

— Нет. Я вам полностью доверяю.

— Так что мы можем для тебя сделать, Костя? — интересуется Любовь Георгиевна.

Пользуясь тем, что Надежда не видит моего лица, я склоняю голову в бок и разглядываю Демидову с таким видом, словно собираюсь трахнуть,

— Ну даже не знаю… Удивите меня, Любовь Оргиевна, — нарочно искажаю ее отчество.

В глазах Демидовой загорается недобрый огонь. А вот ее соратница, как обычно, ни хера не одупляет.

— Костя, нам тут не нужны проблемы, понимаешь? — осторожно произносит Любовь.

— Проблемы – это, если снова кого-то найдут мертвым?

Надежда Олеговна похлопывает меня по руке.

— Мы понимаем, тебе очень одиноко, и, может быть, ты думаешь, что тебе здесь не рады, но это не так. Просто помни, Костя, Зеленый Лог – твой дом. Твой дом и твоя ответственность. Это значит, что все мы вместе должны оберегать его от всякого негатива, — говорит она.

— Я понимаю. Я не хочу проблем. Я хочу…

— Чего же? — нетерпеливо спрашивает Надежда.

— Сколько ты хочешь за свою долю? — поправляет ее Любовь.

Я издаю возмущенный стон.

— Вот и вся ваша забота, мамочки. А я думал, приласкаете, обогреете, м? — снова смотрю на Демидову. — Нет?

— Прекращай паясничать, — одергивает меня Надежда.

— Я же сказал, я пока никуда не собираюсь. Тоска замучила на чужбине, соскучился по родным пенатам. Вообще, я планирую устроить вечеринку по случаю своего возвращения, посидим по-семейному. Вы же придете?

— Конечно, милый, с удовольствием, — заверяет меня Надежда. — И мы сами все организуем. Может быть, в эти выходные?

— Да, супер. Вы лучшие.

— Костя, только, пожалуйста, не делай глупостей. Мы любим тебя, мы волнуемся, ты же это знаешь? — Демидова чует неладное.

— Конечно, — говорю я, не веря ни одному ее слову. — Это взаимно. Даже не сомневайтесь.

— И поговори с ребятами, — Надежда хлопает меня по бедру. — Вы же дружили. Стас и Полина очень переживали, когда тебя…

— Обвинили в убийстве? — заканчиваю вместо нее. — Понимаю. Я получал от них сто сообщений в день, как сейчас помню, — не могу удержаться от сарказма.

Виснет пауза. Я кручу головой и натыкаюсь на виноватые взгляды.

— Мы все были растеряны и напуганы. Такое страшное преступление! — скорбно тянет Надежда.

— Вы же не думали, что это я, правда? — снова смотрю на одну, потом поворачиваюсь к другой.

— Костя… Конечно нет!

— Мы знаем тебя с самого детства! Хотя ты был тем еще сорванцом!

Сейчас у обеих такие доброжелательные лица – не придерешься.

— Да-а-а… — мой взгляд снова останавливается на фотографии, висящей на стене, и я дергаю головой. — Недавно тоже смотрел на эту фотку. Такие мелкие все, капец. — Достопочтенные матери понимающе кивают. — Наконец-то я дома… Не знаете, где сейчас Стас и Полина? Все-таки, надо с ними поздороваться.

— Стас дома. У него выходные. Он будет рад, если ты заедешь к нему, — с энтузиазмом произносит Надежда.