Алиса: Надя, за словами следи!

Горбачев: Я точно знаю, суда не было. Обвинения сняли. Он в Германию потом сразу свалил.

Nadin: Саша, ты с ним общался?!

Горбачев: Нет. От матери тоже слышал.

Алиса: Ребят, его еще кто-нибудь видел?

Горбачев: Что, Воеводина, не терпится увидеть своего старого крашика?

Алиса: Горбачев, иди в жопу!

Саша что-то присылает ей в ответ, но я уже не читаю.

Первая мысль – позвонить Стасу.

Мне нужно, чтобы он подтвердил или опроверг слухи о том, что Меглин вернулся. Ведь они лучшие друзья. Во всяком случае, так было четыре года назад…

Я хочу, чтобы новость о Меглине оказалось фейком.

Пока идет соединение, я подхожу к порталу, берусь за ручку и откатываю дверь, чтобы впустить в комнату живой воздух.

— Ну возьми трубку, Стас! — нетерпеливо бормочу.

Однако гудки все идут и идут.

Я сбрасываю звонок, а в следующую секунду слепну от обрушившейся на меня темноты.

Супер. В доме вырубился свет.

Меня обступает мрак и тишина. По полу веет холодом.

А потом раздается резкий звук, словно что-то тяжелое упало, и доносится он откуда-то снизу. Вздрогнув всем телом, я испуганно озираюсь и часто моргаю, чтобы глаза быстрее привыкли к темноте.

Черт знает что.

— Кто здесь?! Мам?! — на адреналине кричу я, ведь прекрасно знаю, что мамы нет дома.

Дисплей телефона вспыхивает в ладони, и я подношу его к лицу. Кто-то прислал мне сообщение с неизвестного номера.

Noname: Все еще боишься темноты, Глупый Эльф?

Нахмурившись, я набираю ответ, хотя почти уверена, что знаю, кто мне пишет. Этим дурацким прозвищем меня звал только один человек.

Мои пальцы подрагивают.

Я: Кто ты?

Noname: Твой старый знакомый. Настолько старый, что час назад ты прошла мимо и даже не узнала.

Я нервно сглатываю. Что-то снова доносится до моего слуха, и я разворачиваю телефон, чтобы посветить. Огромная шефлера отбрасывает пугающую тень, напоминающую щупальца. Я снова переворачиваю телефон, включаю фонарик и набираю сообщение.

Я: Костя? Это правда ты?

Noname: Нервничаешь из-за меня?

Я: Что тебе нужно?

Noname: Слышал, у тебя скоро свадьба.

Я: Ты против?

Noname: Да. Я против. Такие, как вы с Топовским, не должны размножаться.

Его обидные слова отзываются в груди неприятным покалыванием.

И я быстро печатаю:

Пожалуйста, оставь меня в покое.

Noname: В смысле? Я еще даже ничего не начал… Скажи, а ты теперь всегда без белья по улице ходишь?

Мое лицо вспыхивает.

Откуда он узнал?

Я: У тебя какие-то проблемы с моим бельем?

Noname: Нет. Но, как законопослушный гражданин, я, переживаю, что с такими нравами наш славный городок скоро придет в упадок. Как тебе праздничный костер, кстати?

Я: Так это ты?!

Noname: Ты все еще занимаешься музыкой?

Я уже собираюсь заблокировать контакт, но в оглушительной тишине вдруг слышу, как кто-то берет аккорд на фортепиано.

До с задержанием второй ступени.

Я резко вскидываю голову.

Черный рояль “Бехштейн” находится на втором этаже у окна, в открытом холле, огороженном перилами. Если отойти подальше, то можно его увидеть. Но я не хочу.

Мне страшно.

Я действительно боюсь темноты и прямо сейчас не могу рационально мыслить. Косте известно о моей глупой фобии.

Вдохнув поглубже, я задираю подол платья и быстро пересекаю холл. Ночь безлунная, черная, правда глаза уже попривыкли к мраку, да и дома я прекрасно ориентируюсь, однако только добравшись до ванной комнаты и заперев дверь, мне удается выдохнуть.

Там, наверху, был он?

Костя?

Прислонившись спиной к холодной плитке, я медленно скольжу по стене и опускаюсь на пол. Снаружи тихо.

Бред какой-то.

Константин Меглин – мой ангел-хранитель, друг детства, неумелая подростковая влюбленность и маленький грязный секрет – пробрался в мой дом.