Все же ясно. Мне, по крайне мере.

— Стас, только не обижайся, но я не понимаю, как твоя мама могла так поступить.

— Полинка… — судя по голосу, Стасу смешно. — Когда ты уже вырастешь у меня, а? Тебе детей наших скоро рожать, а ты как маленькая, честное слово.

После замечания Стаса я надуваю губы.

И правда, как маленькая.

— Ну не так уж и скоро, — повернувшись, внимательно разглядываю его красивый профиль.

— А чего тянуть? — глядя на дорогу, Стас пожимает плечами. — Поженимся, и сразу заделаю тебе бэбика. Первым сына хочу.

Смущение, затопившее меня, борется с любопытством. Мы еще не обсуждали так подробно тему нашего брака и детей.

— А если будет девочка?

— Супер, — Стас криво улыбается. — Такая же красивая, как и ты… — он тянется ко мне и опускает ладонь на бедро. — Но пацана мне родишь обязательно. Я от тебя не отстану, — его ладонь ползет вверх.

Я мягко отвожу от себя его руку.

— Боишься остаться в мужском меньшинстве?

— Нет, — Стас откидывается в кресле, перехватывает руль правой рукой, а локоть левой выставляет в окно. — Хочу наследника. Ну, знаешь, дом я почти построил, дело за деревом и продолжателем рода.

— Почти построил, — передразниваю его. — Когда ты в последний раз был на стройке?

— Когда? — задумчиво тянет Стас. — Да вот же, весной.

— А я на прошлой неделе, — сообщаю ему. — Уже коммуникации подводят.

— Вот видишь, как мне повезло с женой. Хозяюшка, — произносит так, словно его это забавляет. Я никак не реагирую на столь сомнительный комплимент, и Стас меняет тон на виноватый: — Прости, малыш, я совсем замотался. Но ты же понимаешь. На кого я брошу нашу богадельню? Там же никому нельзя доверять. Твой старик теряет хватку, а московские крысы – его, так называемые, партнеры, спят и видят, как бы распилить такой куш.

Я усмехаюсь. Топовский называет богадельней крупнейший в стране комбинат строительных материалов, главным держателем акций которого является мой дедушка.

— Ты говоришь в точности, как он, — замечаю я. — Эта вечная охота на ведьм в дедушкином стиле.

— Дурной пример заразителен… Не думай об этом. Наши мужские дела. Займись лучше свадьбой.

Я пытаюсь не обращать внимания на высокомерные нотки в его голосе и даже закусываю губу, но не сдерживаюсь.

— Я думала, мы вдвоем все обсудим. Неужели тебе неинтересно?

— Мне ты интересна. Тебе этого мало? — правый уголок рта мужчины приподнимается в улыбке, обнажая белоснежные зубы.

— Я просто скучаю.

— А думаешь я – нет? Потерпи, закончится стажировка, я стану полноправным партнером, найду себе зама, и вертел я этот офис.

— Просто мне иногда кажется, что ты не на мне женишься, а на моем дедушке.

— Аналогично, малыш, — смеется мой жених.

— Кстати, я завтра с ним ужинаю. Давай со мной?

— Нет, не хочу вам мешать.

— Ты не помешаешь.

— И все же. Проведи вечер с дедом. Для старика это важно. Ты же его любимица, свет в окошке.

Стас произносит это без всякой иронии. Дедушка действительно души во мне не чает – единственная внучка от единственной дочери.

— Значит мы опять неделю не увидимся? — расстроенно тяну я.

— Нет. Я вернусь в Москву в среду или в четверг. Сделку мы закрыли. Вот выбил себе небольшой отпуск. Так что все наверстаем.

Мое настроение улучшается после таких новостей.

— В понедельник Барковичи устраивают вечер памяти. Ты пойдешь?

— Блин, да сколько можно? — раздраженно стонет Стас.

— Женя была их единственным ребенком. Им важно знать, что о ней помнят, — я стараюсь сгладить тему.

— Конечно помнят! Они же каждый год делают эти поминки.

— И, все-таки, тебе следует зайти ненадолго, — мягко настаиваю. — Как-никак, вы встречались.