– Я сам удивился, что они вспомнили.

Сверху донесся детский рев – так плачут здоровые дети, когда хотят есть. Кирк посмотрел в сторону второго этажа и произнес:

– Ну вот, теперь все в порядке. Мой младший всегда так голосил. А старший здоров был спать! Его будили, чтоб грудь дать.

Аррен задумчиво покрутил ложкой в свекольнике, и я поняла, что все это время он просто мочил ложку в супе, но не ел. Мне сделалось тревожно. Я хотела ему помочь, но не знала, что могу сделать.

– Вы великий маг, – сказал Кирк без тени шутки. – Почему все-таки пошли в яды, а не в медицину? Сейчас бы вот так лечили детей да женщин, имели бы всеобщее уважение, а не всеобщий ужас.

Над темными волосами Аррена мелькнула искра – крохотная, едва заметная. Он не хотел говорить – но от такого человека, как Кирк, нельзя было спрятаться за уловками и недомолвками. Я видела, что стою на самом краешке – сейчас Аррен расскажет ту тайну, которую я почувствовала в нем в первый день знакомства, и от этого невольно становилось не по себе.

– Я начинал как врач, верно. Если вы читали мое досье, то должны знать.

– Верите ли – не читал. Меня с парнями буквально с поста сдернули: сопровождаете государственного человека в Просторный удел. Мы и помчались.

Аррен усмехнулся. Положил ложку рядом с тарелкой.

– Моя невеста столкнулась с maleficia damneum за несколько недель до свадьбы. Знаете, что это такое?

Невеста, повторила я. У Аррена когда-то была невеста. В общем-то, почему бы и нет – он ведь был живым человеком, он мог любить и быть любимым… В груди сделалось больно и горячо, проснулись печаль и тоска. Аррен говорил спокойно, но было видно: его боль была неутолима, она высушила и убила его, она сделала его тем, кто он есть.

– Признаться, нет, – ответил Кирк. – Я человек простой, в такие тонкости не вникаю.

– Это природное проклятие, – объяснил Аррен. – Возникает само по себе при столкновении магических полей. Элейни попала под него… я делал все, что мог, я вывернулся наизнанку, использовал экспериментальное лечение, но не сумел ее спасти. А потом выяснилось, что проклятие на нее направили.

Я, кажется, забыла, как дышать.

– Кто же?

– Один из моих коллег. Ему не понравилось, что мне предложили хорошее место в хорошей клинике. Он предположил, что потом, после своей потери, я не смогу там работать, – Аррен вздохнул, устало провел ладонями по лицу. – Все верно, я не смог. И он тоже не сумел занять мое место.

– Почему? – спросил Кирк, и я подумала, что знаю ответ.

– Потому что я заставил его выпить отвар гной-корня.

Кирк поежился. Мне хотелось взять Аррена за руку и сказать: все это в прошлом. Ты уже совсем другой, ты не должен нести на себе этот груз. Ты теперь можешь просто жить дальше.

Все во мне кричало в эту минуту.

– Во мне было слишком много тьмы, – произнес Аррен: сейчас он говорил не с Кирком и не со мной. Он будто бы вообще не видел нас. – И тогда пришел король Генрих, которому нужен был хороший отравитель. Вот так все и кончилось.

“Нет, – подумала я с отчаянной надеждой и каким-то странным, еще незнакомым чувством. – Нет, Аррен. Все только начинается. Сейчас, в эту минуту – начинается”.

5. Глава 5

Аррен

Кассулантинен встретил нас солнцем после проливного дождя и сосновым запахом, от воздушной свежести которого начинали шевелиться волосы на голове. На первый взгляд, поселок мне понравился. Аккуратные деревянные домики утопали в пышной зелени садов, улицы были широкими и старательно вымощенными, а люди, которые с любопытством смотрели вслед экипажу, выглядели довольными жизнью. Экипаж прокатил по улице мимо маленькой церкви и кабачка, возле которого покачивался пьяница, обнимаясь с фонарем, миновал школу – солидный господин раздавал ребятне книги во дворе и, проехав мимо лавки с товарами, остановился у большого дома за оградой.