– Угу, для тебя лежали! А может, они их на лечение откладывали или на новый телевизор, или … Да какая разница на что? Дело даже не в деньгах. Ты неуважительно отнёсся к почтенному возрасту людей. Сколько пенсионеркам было лет, ну примерно?

– Одна хвасталась, что будет восемьдесят, – просто ответил он. Ему уже не хотелось прикрывать правду. Теперь вдруг появилось злость, и он решил задавить ситуацию привычным цинизмом. Как это срабатывало с другими людьми. Но только не с сестрой. Она была тёртым калачом, закалённым в долгих семейных батлах.

– Точно, г@внюк, – не пытаясь даже замечать изменившееся состояние брата, прямо ответила Кира. – Засунь свои деньги куда подальше и вали отсюда.

– Если ты такая умная, почему ты такая бедная? Копейки считаешь? – огрызнулся на это Степан.

– Потому что трачу свою жизнь на уродов братьев. Видеть вас уже не могу! Старший г@вно, а ты ещё хуже! Правильно и сделала Наташка, что ушла от тебя! Мне тоже пора уезжать подальше. Из-за вас под раздачу попадаю, наказание от Вселенной получаю за чужие грехи.

Это было последней каплей. Степан выскочил из-за стола, вышел на балкон и прикрыв дверь, закурил. Он вспомнил свою неудачную попытку женитьбы, снова испытав приступ мучительной тоски и откуда-то из глубины души вынырнуло щемящее ощущение недооценённости и недолюбленности. Сколько себя знал, он всегда чувствовал к себе невыносимо снисходительное отношение. От всех: от брата с сестрой, мамы, отца. Женился и жена стала общаться с ним, как с недоумком. То ли в шутку, то ли в серьёз. Понять он этого не успел, поскольку терпеть такую ситуацию долго не стал и брак их быстро развалился.

– Что, не задался день? – вдруг услышал он откуда-то снизу.

Молодой человек посмотрел с высоты второго этажа вниз и в восхищении замер. В свете заката стояла прекрасная юная девушка. Она стояла у дерева палисадника в простой чёрной майке и такой же чёрной короткой юбке и улыбалась. Это была потрясающая улыбка! Светлая, открытая и абсолютно обезоружившая. Казалось, от неё исходило волшебное сияние. Клокочущая мрачная буря эмоций бесследно исчезла, поддавшись неведомой силе обаяния, закуренная сигарета замерла в воздухе, оставшись без внимания, а всё существо Степана вдруг окунулось в бездонное море какого-то небывалого неизвестного ему чувства. Он не мог понять, что это за чувство такое, как не мог понять, откуда эта девушка. Но точно знал, что где-то её видел. Просто не мог припомнить, где именно.

– Что ты тут делаешь? – только и пришло ему в голову её спросить?

– С тобой разговариваю!

– Ну это понятно! А до того, как я появился, что ты тут делала?

– А до этого меня здесь не было! – весело ответила она. Девушка была похожа на ученицу балетного класса. Сочетание аскетичной одежды, тонкого, лёгкого стана, длинных тёмных волос, собранных на затылке в пучок, создавало ощущение утончённой красоты.

– Я смотрю ты не любительница говорить о себе.

– А ты любитель задавать вопросы.

Послышался шум открывающейся балконной двери. Степан оглянулся.

– Что, с совестью своей разговариваешь? – примирительным тоном спросила сестра.

– Ты прям сёдня жжёшь! Что ни слово – огонь! С девушкой я прекрасной разговариваю, познакомься! – доброжелательно ответил он. Но снова взглянув на палисадник, обнаружил, что там уже никого нет.

– Что-то робкая твоя собеседница оказалась! – взглянув вслед за братом вниз, заметила Кира.

– Да, наверное, робкая, – согласился он, постепенно снова переходя в реальность диалога с сестрой. И, затушив сигарету, окончательно поставил точку в гипнотической магии очаровательного видения. – Что делать-то будем? – вернулся Степан к продолжению их разговора, возвращаясь с сестрой в квартиру.