– Ну как вы тут, хорошие мои? – спросила Даша, не спуская любящих глаз с сына.

– Хорошо, мамка. Тётя Любава котёнка мне подарила, хошь покажу? – восторженно воскликнул Андрей и, не дожидаясь ответа, улетел на улицу.

– Да хорошо всё, сестрица, – спокойно ответила Любава, – с чем пожаловала?

– Да уж время пришло, столько времени Андрейка у тебя, скоро уж тебя мамкой вместо меня называть будет, – улыбнулась Дарья. – И Никодим наседает, мол, вертай сына домой.

– Забрать, значит, хочешь? – спросила Любава. – А на деревне как дела обстоят?

– Да не сглазить бы, слава Богу, хорошо всё. За то время, как Андрей у тебя был, ни одной смерти не случилось. Дверь распахнулась, и в комнату влетел Андрейка, держа на руках котёнка.

– Мама, я его Васькой назвал. Он теперь мой друг, – в глазах ребёнка горели искры счастья.

– Ну что ж, мышей в хлеву много, найдёт, чем заняться, – ответила мать, – с собой заберём.

Собирайся, милый, домой пойдём.

Пока Андрейка запихивал вещички в мешок, Любава и Дарья разговаривали о насущном.

Старшая сестра всё охала и спрашивала, когда же младшая семью собралась создавать.

– Полно тебе, Дашка, – возмутилась Любава, – ты как матушка! Время придёт, и муж сыщется, а пока незачем мне! У меня племянник золотой, мне и с ним потетешкаться достаточно.

Слышь, Андрей, ты не забывай меня, – как в гости захочется, так говори мамке, я всегда тебе рада и жду тебя.

За эти полгода, что племянник провёл у Любавы, было видно, что с неохотой она отпускает его:

привыкла к мальчонке. К смеху заливистому да дурашливости детской.

– Ты вот что, Дарья, – вдруг сказала сестра, – кота береги да не обижай. Мой подарок Андрейке, пусть с ним и находится.

– Да разве ж я когда скотинку обижала? – насупилась Дарья. – Я завсегда твари Божьей миску молока налью.

– Ну, полно обижаться, – проговорила сестра, – я просто так сказала. В сенях корзинка стоит, вот в неё Ваську и посадим. До деревни путь не близкий, пора вам. Дотемна добраться постарайтесь.

Расцеловались сёстры, Любава племянника обняла и, перекрестив на дорожку, отпустила с Богом.

И пошла жизнь своим чередом, настала пора зиме осени на пятки наступать. Зимние дни ох коротенечки, зато вечера да ночи глубоки да темны.

Густые сугробы дороги замели. Снега в этот раз было – еле калитку поутру открыть можно, заметало до половины. Медленно жизнь деревенская зимой течёт. Да Любаве завсегда работа найдётся. Кто младенчика принесёт захворавшего, кто для родителя своего за травкой: болят руки натруженные. Так и дни потихоньку шли. Ко времени солнце всё чаще выглядывать начало, владения зимушкины подтапливать. Ручьи зажурчали, птицы защебетали. И глядишь, вот уж и весна – ворота распахивай да тепло впускай!

В один из дней работает Любава в огороде, землю под гряды готовит, вдруг слышит: "Мяв".

Обернулась – стоит Васька.

– Ты как здесь? – вскинула руки девушка. – Неужто с Андрейкой что стряслось? Мявкнув ещё раз, кот подошёл к ней и начал тереться о ноги лобастой головой. Не стала Любава раздумывать, в дом пошла, собрала вещи нужные. К соседке старенькой сходила, попросила за курями доглядеть, коли не воротится завтра.

– Знать, у сестрицы решу погостить остаться, – объяснила она старушке, – ты уж пригляди, баб Глаш.

Заручившись согласием, отправилась девушка в путь.

Идёт вдоль леса, – птицы голосят, весной пахнет, благодать! Да на душе муторно, шаг сам собой ускоряется. Ещё солнце клониться к земле не начало, а уж крыши домов показались.

Как ошпаренная девка бежала, дорогу вмиг одолела. К сестре в избу влетела, отдышаться не может.