– Он меня забьёт, – хриплю я.

– Не забьёт, – качает головой Вера. – С ним сейчас Вячеслав Игоревич поговорит. Даже и пальцем не тронет, но запугает так… Правда, если провинишься, сама понимаешь.

Я понимаю – у них принято бить девочек. То, что я считала незыблемым табу, перестало быть таковым. Здесь очень больно бьют и ещё делают то самое вне зависимости от желания. Значит, надо научиться получать удовольствие, или… Или хотя бы не бояться.

***

Утром я обнаруживаю распухшую задницу, натянуть на которую бельё почти невозможно. Я пытаюсь, но больно так, что в глазах темнеет, поэтому надеваю только платье. Обнаружившаяся в комнате Марина смотрит виновато, что со мной сделал этот зверь, она видела, а я… я боюсь. Кажется, мне страшно даже выйти из комнаты, но придётся.

– Не придёшь на завтрак – будет добавка, – объясняет она мне. – Только если болеешь, можешь не выйти.

– Понятно, – киваю я, осознавая, что всё хорошее в моей жизни закончилось.

Без трусов некомфортно, а в них очень больно, потому что они у меня красивые, а вовсе не удобные, вот и режут, будто ножом. Взяв себя в руки, я выхожу прямо так с Мариной. Идти мне, кстати, тяжело. Даже очень, но я иду, придерживаясь за стену. Увидев какого-то парня, прижимаюсь задом к стене и закрываю глаза от страха. Просто затопляет меня жутким, невозможным ужасом, да я почти в панике!

– Серый, проходи быстрее, – командует Марина. – Она сейчас всех боится…

– Это новенький её так? – спокойно интересуется парень, сочувственно взглянув на меня. – Он охренел?

– Власть почувствовал, – коротко отвечает девушка.

– А девушки очень больно меня бить будут? – интересуюсь я.

– Трудно сказать… – пожимает она плечами, а потом объясняет некоторые нюансы жизни с девушками в моём случае.

От Валеры меня всё равно не защитят, а вот жить в постоянных унижениях… Я и не знаю, смогу ли. Но мне так страшно! Впрочем, выбора всё равно нет, даже если Марина только пугает. Я уже и сама готова шагнуть наружу, только бы всё закончилось. Будто поняв, о чём я думаю, Марина демонстрирует замах, отчего я опускаюсь на корточки, закрываясь руками.

– Марина, прекрати! – слышу я голос Веры.

Она защищает меня? Не понимаю… Мне кажется, что я просто плыву в густом киселе, из которого то тут, то там появляются какие-то люди, лица, предметы. В ушах звенит, руки постепенно немеют, но я не понимаю, что это значит. Я послушно иду рядом с Мариной, почти до самых дверей столовой. И вот там я вижу страшное до жути лицо. Это лицо, нет, морда! Оно скалится мне, показывая зубы, намекая на то, что после завтрака, наверное, продолжит начатое вчера. И от этих мыслей выключается свет.

– Да… – слышу я голос Вячеслава Игоревича одновременно с ощущением очень противного запаха. – Вера! Возьмёшь эту размазню к себе, пусть недельку отлежится. По комнате привлекать можете, но осторожно, договорились?

– Слушаюсь, Вячеслав Игоревич! – отвечает ему Веркин голос. – Марина, возьми её и свой завтрак, двигайте к вам в комнату.

– Хорошо, Вера, – кивает Марина, только что водившая ватой у меня под носом. – Ты идти-то можешь? – озабоченно спрашивает она меня.

– Поползу… – всхлипываю я.

Но ползти не приходится. Приближается кто-то очень страшный, а затем меня как-то вдруг подхватывают на руки и куда-то несут. Воображение рисует картины того, что будет со мной делать этот страшный. Наверное, как Валера, сначала долго бить будет, а потом, когда я буду на грани обморока… Может, можно договориться, чтобы не били? Я согласна на всё, только не надо бить!