Я не собиралась держаться подальше от сражения, но и нервировать тоже никого не хотела, поэтому я сделала вид, что послушалась, а для себя решила, что буду появляться каждый раз там, где буду больше всего нужна.  

Между тем одному из гвардейцев, атакующих Эрика удалось перехватить инициативу настолько, что он сумел сделать два резких и сильных выпада. Эрик чисто уклонился от первого выпада, но второй скользнул ему по бедру, оставив глубокую и длинную кровавую рану. Взвыв от боли, Эрик рассвирепел и непроизвольно трансформировался в дракона. То, что он трансформировался непроизвольно, я поняла потому, что полыхнув струей жаркого пламени в лицо воину, Эрик так опешил, что чуть не выронил меч. И этим тут же воспользовался его противник, который, несмотря на то, что огонь обжег ему лицо и грудь, вследствие чего все его существо, наверняка, охватила совершенно невыносимая боль, не только не выронил меч, но и сделал резкий и точный выпад, который наверняка бы проткнул Эрику живот. Само собой разумеется, я тут же ринулась на помощь, но ЮЗ опередил меня, он успел выхватить Эрика из под удара в самый последний момент.

Взметнувшись назад к люстре и, устроив там, так сказать, наблюдательный пост, я изумленно уставилась на воина, который после таких страшных ожогов должен был бы валяться на полу, корчась от боли или должен был бы, по крайней мере, ослепнуть, но этот воин не только не корчился от боли или ослеп, а, казалось, даже не замечал своих смертельных ранений.

И это заставило меня также по-другому посмотреть и на некоторых других воинов, сражавшихся с неимоверной стойкостью и немыслимой выносливостью…

Тилли, Билли, Силли и Вилли, хотя и не имели мечей, зато они отлично ставили прорвавшимся в тронный зал гвардейцам подножки и хватали их за руки, связывая и обездвиживая руки воинов длиннющими руками-отростками. И если учесть, что у вьюнков рук-отростков столько, сколько они пожелают и что Марку, Дионису, Алексу и Эрику ещё и духи ветров помогают, то имперским гвардейцам должно было приходиться определенно очень и очень не сладко. Тем не менее, положение имперцев было далеко не таким безнадёжным, как должно было бы быть. Едва упав, почти все они подскакивали с такой скоростью и ловкостью, словно их тело представляло из себя мощную пружину. Путы, которыми вьюнки опутывали их ноги и руки – они разрывали столь легко, словно те были не равными по прочности железным кандалам, а были не прочнее шёлковой нитки. 

Большинство из них не останавливали даже самые страшные ранения, в том смысле, что если они падали с ног, то падали уже замертво. Таких из десяти было только трое и совсем не факт, что погибшие были именно из «Заговоренных», именно так, кажется, их назвал Эрик. Он тогда ещё сказал: «С ними или так, – и кивнул на кучки пепла, в которые он их превратил. – Или ты труп или в моем случае – пленник». «Так почему же он не испепелит их сейчас?» – задалась я вопросом. И тут же сама себе на него и ответила: «Потому что, во-первых, сейчас он не один против неизвестного количества противников, а, во-вторых, он не хочет, чтобы кражу Посоха связали с драконом, а значит с ним». Однако я тут же сама себе и возразила: «Но разве этот корабль уже не уплыл в тот момент, когда Эрик случайно полыхнул Заговорённому шквалом огня в лицо?» И снова сама себе же и ответила: «Нет, не уплыл, пока есть возможность всех этих или усыпить или прикончить, а этого с обгоревшей физиономией – спрятать. Благо, Эрик знает этот замок вдоль и поперёк».