– Крыша! – вдруг вспомнила я, узрев образовавшийся лаз. –Тысяча мерзейнейших паучьих лапок! Ведь, мы проникли в замок именно через крышу. – Окна! – в буквальном смысле, обухом по голове ударила меня следующая мысль меня. – Окна! Как я могла о них забыть?! Плюмо, окна и этот лаз! Мы должны немедленно их запечатать!

Плюмо вновь пройдясь по и так саднящей ране, отправился выполнять поручение, а я принялась читать заклинания, опечатывающие окна и лаз. Правда, пару окон я опечатала уже после того, как с десяток особенно сообразительных гвардейцев вместе со звоном разлетающегося на осколки стекла проникли в тронный зал. Марк, Дионис и Алекс вступили в неравный бой и благодаря своему мужеству, скорости, сноровке и профессионализму сумели задержать императорских стражников на несколько бесценных для Эрика минут.

Увлёкшись опечатыванием окон и вообще всеми происходившими вокруг меня событиями, я стала менее внимательной, поэтому в какой-то момент едва успела увернуться от спикировавшей на меня последней оставшейся в живых каменной бестии. Взмыть в воздух я уже не успевала, поэтому пришлось упасть на пол и перекатится. Расчет оказался верным – горгулья не рискнула продолжить пике и поэтому взмыла вверх. Мы с СВ воспользовались форой и тоже взмыли ввысь, но в противоположную сторону от неё и под самый потолок. Всё ещё звеневшая после последнего замкотресения огромная, многоярусная, почти пятиметровая как вдоль, так и поперёк, стеклянная люстра привлекла моё внимание и навлекла на себя военную повинность: я решила воспользоваться ею как прикрытием для того, чтобы заставить каменную бестию сначала взбеситься до умопомрачения, и в связи с этим затем всё-таки разбить свою каменную башку об одну из стен зала. И мне бы это обязательно удалось, но меня лишили этого очень мною заслуженного удовольствия…

Пока всё внимание горгульи было сосредоточенно на мне, Эрик, который к тому времени, уже вернул себе меч, с помощью ЮЗа взлетел вверх и приземлился у неё на спине. Он широко размахнулся и рубанул наотмашь. И очередная горгулья стала жертвой его меча и одновременно… ему ножнами.

У Эрика, когда он понял, что его меч опять застрял в каменном теле чудовища – было такое выражение лица, что я, несмотря на происходивший вокруг кошмар, не удержалась и мстительно мысленно хмыкнула-хихикнула: «Это что б знал, как соваться между мной и моей горгульей!».

Но даже в смерти горгулья, которая с самого первого взгляда почему-то невзлюбила именно меня, не захотела быть мне союзницей – рухнув на пол и расколовшись на несколько десятков булыжников, мстительная и ехидная она взяла и дала мечу свободу.

Получив назад свой меч, Эрик схватил его и, перепрыгнув через неподвижное тело одного из поверженных гвардейцев, тут же бросился в гущу боя, его меч метнулся к первому из попавшихся ему на пути гвардейцев. Вспыхнул сноп искр – это его соперник отбил в сторону нацеленный в его грудь удар и замахнулся, целя Эрику в шею. Эрик присел. Меч просвистел у него над головой. После чего он выпрямился, его лицо застыло в мрачной решимости, и, высекая искры об меч противника, заставил его отступать и отступать снова.

Словно по наитию, я вдруг перевела взгляд на Марка, который сражался сразу против двоих воинов. Как раз вовремя, чтобы заметить, что отступая под их напором, он вот-вот споткнётся о высокую ступеньку, ведущую к трону Императора Василиина.

Обнажив свою шпагу, я заставила СВ нести меня к Марку, подлетев я сначала выбросила левую руку и ударила атакующих его гвардейцев мощным порывом ветра, отшвырнув их от Марка сразу на несколько метров. После этого замахнувшись со всей силы, я сильно ранила одного из атакующих в правую руку, настолько серьёзно, что раненый гвардеец был просто не в состоянии ею пользоваться, Марк снова перехватил инициативу. И тут же потребовал от меня держаться подальше от поля сражения, дабы не нервировать ни его, ни остальных фельдъегерей. Его тут же поддержали Дионис, Алекс и Эрик, а также все четыре вьюнка и все до одного духи ветров.