Само собой, едва освободившись, она тут же ринулась ко мне.

Однако на сей раз ей не удалось застать меня врасплох, более того я её уже ждала. И ждала не одна, а имея в арьергарде[3] подразделение каменной кладки, находящейся за моей спиной стены, которая уже успела в предыдущем бою зарекомендовать себя как надёжный союзник. Благодаря столь мощной поддержке, я почувствовала себя достаточно уверенной для того, чтобы строго-настрого запретить вьюнкам отвлекаться на помощь мне до тех, пока сама не позову или пока меч Эрика всё ещё находится в каменных ножнах шеи его поверженного врага.

 – Цип-цип-цип! – нарочно дразнясь, издеваясь и провоцируя, поманила я к себе своего врага пальчиком, когда каменюка вдруг нежданно-негаданно остановилась, зависнув в воздухе, на полпути.

Если учесть, что каменюка аж настолько желала вонзить в меня свои акульи зубы, что просто слюной истекала и столь яростно рвалась в бой, что глаза её из изумрудных сделались кроваво-рубиновыми – то подобное её поведение трудно было предугадать. И уже, вися на одном месте, она в нетерпении столь интенсивно работала когтями, что воздух вокруг неё, в буквальном смысле, дымился.

И, тем не менее, каменная башка горгульи, в памяти которой, очевидно, всё ещё были слишком свежи воспоминания о первом столкновении с моим арьергардом, не поддалась на одну и ту же уловку дважды.

Горгулья оскалила в злорадной, самодовольной ухмылке все свои три сотни зубов. И начала приближаться ко мне… Медленно. Очень медленно. Очень и очень медленно. И… очень и очень уверено.

– Быстро учится, каменная башка! Но, по крайней мере, арьергардная поддержка за моей спиной заставила моего врага замедлиться… – мысленно оценила я отрицательные и положительные стороны сюрприза. И решение как мне действовать дальше – пришло само собой.

Я дождалась пока горгулья медленно преодолела четыре пятых огромного, никак не меньше пятидесяти метров в длину и где-то столько же в ширину, тронного зала, резко оттолкнулась от стены и с помощью ураганной скорости СВ в мгновение ока оказалась у противоположной стены. – Ну и, – усмехнулась я заднице горгульи. – И что ты на это скажешь?

Задница горгульи гордо промолчала. Зато её зубастая морда – обиженно-рассерженно взревела. После чего начала неуклюжий разворот на сто восемьдесят градусов. Ме-эээдленный, очень ме-эээдленный разворот – но не потому, что горгулья по-прежнему никуда не спешила, а потому что быстрее развернуться такая громадная глыба камня, как выяснилось, была просто не способна.

Окончательно убедившись в том, что горгулья значительно уступает мне и СВ в маневренности, я настолько осмелела, что решила предпринять серию партизанских атак: подлетела справа и пнула её одетой в тяжелый сапог, каблуком в правое ухо, потом подлетела слева и проделала тоже самое с левым ухом. Бедная горгулья так взбесилась, что даже трещинами пошла, правда пока столь мелкими, что едва заметными…

И ни одна я была такая высокоманёвренная, зал вдруг в очередной раз содрогнулся от удара. Я оглянулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как каменная бестия, с которой сражались Алекс, Дионис и Марк врезалась в стену и разлетелась на тысячи мелких и не очень камешков, некоторые из которых с яростным звоном и пронзительным дребезгом забарабанили по стеклам окон. Не менее яростно и пронзительно застонали и заскрежетали также и стены замка: дело в том, что прежде чем разлететься на тысячи мелких и не очень камешков горгулья пробила в прочной, рассчитанной на осаду, твердокаменной стене замка дыру размером с арбуз.