В исследовании Владимира Ивановича Беликова «Национальная идея и культура речи»[7] носители русского языка делятся по отношению к использованию обсценной лексики на знатоков и незнатоков. Первые как минимум знают соответствующие слова, даже если сами их никогда не употребляют. Вторые их просто не знают и из-за этого часто попадают в курьезные ситуации. Беликов приводит пример толкования слова манда из словаря жаргона Владимира Станиславовича Елистратова: ‘1. Мошонка. 2. Женские груди (реже) или лобок. 3. Руг. ~ ты после этого’[8]. Очевидно, что составитель словаря относится к незнатокам, иначе бы он знал, что женские груди мандой не называют. Да и мошонку скорее называют мудями, а совсем не мандой. По Елистратову слово манда приобретает универсальный характер, поскольку он фиксирует у данного слова и значения ‘зад’, ‘потаскуха’, хотя и как устаревшие. Интересно, что единственно правильное значение этого слова составитель не указывает. Сравните с правильным толкованием данной лексемы в «Большом толковом словаре русского языка»: ‘Жарг. женский половой орган’[9].

Более частый случай, когда незнатоком оказывается не составитель словаря, а обычный носитель языка. В том же исследовании Беликов описывает ситуацию с использованием глагола подъелдыкивать. Некая почтенная дама во время семейной трапезы обратилась к своему кузену со словами: «Витя, ты меня не подъелдыкивай!». На вопрос собеседника о том, где она набралась таких словечек, пожилая дама ответствовала: «От молоденькой приказчицы из универмага “Москва”. Но я надеюсь, их подбирают из хороших семей». Иными словами, связь между существительными елда, елдак и глаголом подъелдыкивать в сознании носительницы отсутствует полностью. Впрочем, скорее всего, она не знает и слов елда и елдак, которые, согласно Роскомнадзору, к матерным не относятся и, следовательно, разрешены к употреблению. В известном словаре Василия Васильевича Химика слово елда толкуется как ‘мужской половой орган, пенис’[10], а глагол подъелдыкивать – как ‘поддразнивать кого-л., кто уже находится в возбужденном состоянии’[11]. Отметим, что, конечно, составитель не имел в виду половое возбуждение.

Кроме знатоков и незнатоков, Беликов вводит еще одно важное разграничение, а именно между любителями и нелюбителями, не зависящее от деления на знатоков и незнатоков[12]. Любители относятся положительно к нецензурным словам, даже если сами не употребляют их, а нелюбители – отрицательно. Градации положительного и отрицательного отношения могут быть самыми разными, – впрочем, как и причины, определяющие то или иное отношение.

Табуирование русского мата имеет разнообразные последствия, особенно для описания и изучения этого непростого пласта русской лексики и употребления этих слов в речи. В академических словарях русского языка обсценные слова отсутствуют (хотя слово блядь представлено – привет Роскомнадзору!). Более того, до последнего времени отсутствовали и многие из тех форм, которые квалифицируются как грубые, неприличные и даже просторечные. Так, слово жопа появилось в словаре Сергея Ивановича Ожегова и Наталии Юльевны Шведовой в начале девяностых годов.