Мда уж… если бы они только знали, что за сила двигали им в тот момент. Что за ненавистное чувство вынуждало его идти вперед, запрещая оглядываться назад.

Миллионы раз задавался вопросом «почему?», «за что?». Разбивал кулаки об стены, цеплялся за самые ничтожные зацепки, прогибался под обстоятельства, пока не оказывался на коленях и… снова надеялся.

Когда восстановил здоровье, первым дело нашел закадычных подруг Осинской. Та, что звалась Наташей, то ли врала исправно, то ли и правда ничего не знала. А вот вторая, Зыкина, исчезла в неизвестном направлении, как и любимая подруженька. В детском саду все как один твердили, что уехали за бугор ухаживать за зажиточными пенсионерами. Дочь её, как и больная мать, тоже оказались не особо проинформированными. Единственное, что они подтвердили, так это версию Егора о том, что Юля действительно уехала с мужем, а вот куда? Никто не знал. На вопрос, уехала ли она добровольно, обе утвердительно кивали, подтверждая хорошо известную всем информацию: да, уехала сама, никто её не похищал и ни к чему не принуждал.

К Софье Ивановне Вал поехал в самый последний момент. Когда уже не было никакой надежды. Поехал не ради информации, а чтобы добить себя окончательно.

И сам не знал, как выдержал тогда. Как не свихнулся, выслушивая бредовые речи старухи о том, как её Юленька наконец-то обрела семейное спокойствие, сделав правильный выбор. Тогда казалось, что разнесет всё вокруг к чертовой матери. Сотрет с пыль. Уничтожит. И бабку эту п*здопротивную, и дом её. Всё-всё уничтожит.

Однако стоял и слушал, чувствуя, как внутри все распирало от злости, как трещали натянутые до предела мышцы, как распалялась разрушающая душу злость. Ивановна, при виде его скромной персоны, сразу всё поняла, но вместо того, чтобы обвинять во всех бедах, неожиданно проявила несвойственную её природе покладистость.

Конечно, ведь она считала, что каждый получил по заслугам. Её непутевая, сошедшая с верного пути доченька, вернулась в семью, поняла, бедняга, что мир в семье важнее всего. Да, уехала, а куда? А кто ж его знает. Не звонила, не писала, весточки не присылала. Беременной её младшенькая оказалась, вот Глебушка и увез от беды подальше. Он ведь з бандитами связался, дом их обстреляли, оставаться в городе было опасно. Уехали – и хорошо. Как говорится, от греха подальше.

Внучка тоже практически вернулась с того света. И не просто вернулась, а тоже обрадовала бабулю своим положением. Плохо, что он, кобелина, принес в их семью столько горя. Но и Боженька не дурак, и его наказал как следует. Так что в этой истории не было победивших. Одни проигравшие. А он пускай сделает выводы и обратит внимание на ту, кто ради него и умереть не побоялась.

Да уж… Что такое близкое к смерти состояние Вал знал и особо пугался. Куда страшнее испытывать душевные муки, прекрасно зная, что былого уже не вернуть.

Жизнь не стояла на месте, она шла вперёд семимильными шагами, вынуждая время бежать в том же темпе. Не успел оглянуться, как уже осень. А там и зима… Весна… Лето… И снова осень. Хуже всего то, что человек ко всему привыкает. Не исцеляется до конца, а именно привыкает, адаптируется. Даже к боли.

И вот это состояние… Нет его хуже. Потому что привыкаешь ко всему подряд. И потом, в один прекрасный день с опозданием осознаешь эту потерю и отпускаешь… Отпускаешь и её, и себя. Потому что где-то там, на самой глубине души он всегда знал, что именно так и будет. Что между им и сыном она выберет родное, кровное.

Знал, потому что предупреждала, но признавать, прислушиваться к её словам не спешил. А теперь… Пускай проваливает на все четыре стороны. Пускай живет той жизнью, которую сама выбрала. А он будет жить той, что осталась ему после неё.