Шевельнув покоившейся чуть ниже груди ладонью, тот неспешно разомкнул пальцы и, прикусив от усилия губу, вяло, едва уловимо обхватил предложенный палец. Казалось, он так и делал, жал его со всей силы, желая поскорее прийти в себя, но потухший взгляд, которым его одарили после очередного эксперимента, разлился по начавшему оживать телу парализующей волной. Что-то не так?

— Ничего, для начала и этого достаточно, — улыбнулись ему успокаивающе, измеряя пульс. — Всё хорошо. Вот увидите, вы обязательно поправитесь. Впереди долгий путь к восстановлению, но я уверен - вместе мы преодолеем его за считанные месяцы.

7. Глава 7

— Здорово тунеядцам и лежебокам, — осторожно протиснулся в приоткрытую дверь Егор, окинув взглядом пришедшего в себя заместителя. Сначала мужчина растерялся, встретившись с потухшим взглядом, а потом всё же шагнул в палату, проклиная себя за несдержанность. В больницу ведь пришёл, к больному, стоило немного убавить тональность.

— А вы кто такой? — прозвучало в ответ, отчего Егор так и застыл на месте, растерянно взирая на давнего друга.

— Не понял! — опешил, комкая в руках пакет с купленными фруктами. — Никита Федорович сказал, всё пучком, а ты тут такие заявочки выдаешь. — Не дури, Валюш.

— Я не знаю, кто вы такой и что делаете в моей палате, но я бы попросил вас оставить меня в покое, — прилетело в ответ, вынуждая Студинского пораженно присвистнуть. Вот тебе и «никаких последствий». А он уже успел обрадоваться, что всё обошлось. Хотя, если поразмыслить, это и к лучшему.

Удивление на его лице было настолько велико, что сам он не сразу заметил на губах Дударева едва уловимую улыбку. Только когда открыл рот, собираясь обматерить хваленную клинику, смог-таки оценить столь неуместный со стороны Вала юмор и признаться, еле сдержался, чтобы не запустить в довольную рожу прихваченными витаминами.

— Вот клоун! Эти твои шуточки, — прорычал с наигранной строгостью, присаживаясь на расположенное рядом с койкой кресло, испытывая при этом непередаваемое облегчение. Злиться в данном случае было неуместно. Раз соизволил шутить, значит, и правда шел на поправку. А с остальным они как-нибудь разберутся.

— А мне понравилось, — выдавил широкую улыбку Дударев. — Ты бы видел свое лицо.

К вечеру удручающая заторможенность практически развеялась, уступив место тягостному ожиданию вестей, а вот способности организма к перемещению ещё «не проснулись» как следует. Да, его предупредили, что после длительного пребывая в отключке, такая реакция в порядке вещей, но всё равно раздражало. Из-за этого с ним даже психологи работали на протяжении часа, убеждая, мол, всё хорошо, пускай радуется, потому как могло быть и хуже.

— Угу, прям обхохочешься, — сдвинул брови Егор, продолжая играть роль обиженного. Но взгляд, излучавший до этого тревогу, вдруг ни с того ни с сего забегал по палате, обличая владельца с головой.

Вал и до этого был не в самом лучшем расположении духа, а увидев друга – и вовсе расклеился. И на то были свои причины. Во-первых, та, которую он ждал больше всего на свете, так и не объявилась. Не пришла. Хотя и понимал своими застопоренными мозгами, что раз не пришла, значит, на то были веские причины. Это же Юлька, она такая, никогда и ни за что не разменяется на эмоции и поступки просто так. Но, сука, как же волнительно было за её состояние. Как она? Что она? Вспомнил ведь, что загремела в гинекологию. Это вам не хухры-мухры. А во-вторых… уже и месяц прошел, могла бы и наведаться. Хотя бы раз, хотя бы один ничтожный раз, но… Дежурившие медсестры все как один заявляли, что помимо Военбургов и Егорки к нему никто не приходил.