Дружно выкликая «Ждать уже недолго, скоро будет елка…» жители деревеньки сомкнулись в хоровод вокруг высящейся посреди замкового зала елки и дружно ударили каблуками в пол. Звонкое эхо прокатилось меж каменных стен. Вот тут-то слова песни стали явью – в смысле, все и случилось.

Инга увидела как ствол пошатнулся. Зарубка начала расширяться. Высокая и тонкая елка накренилась, подвешенные на золотых ниточках калачи закачались. Последняя оставшаяся закрытой дверь распахнулась – на галерею вихрем вылетела Паулева бабушка Олеся и рявкнула:

- В стороны! – была в ее голосе такая властность, что цепочка хоровода моментально разорвалась пополам и люди отхлынули к стенам. На место, где только что кружились танцующие, жгучим фейерверком посыпались коричневые восковые свечи, гаснущие от ударов об пол. Послышалось резкое, как выстрел, «крак!». Ствол переломился, и елка рухнула поперек зала.

В зале долго царило мертвое молчание, потом тетка Ганна отделилась от стены и мерно печатая шаг, направилась к елке. И пристально уставилась на четко видную зарубку на стволе.

Дальнейшего развития событий Инга дожидаться не стала. Она повернулась и со всех ног рванула обратно, в их комнату. Ее страхи все-таки воплотятся в жизнь! Сейчас из-за маминой дурости деревенские рванут к ним, бой между правым и левым крылом произойдет и… страшно даже подумать! Но она должна хотя бы предупредить…

Задыхаясь от бега, Инга ворвалась в комнату. Стоящие вокруг заставленного едой пледа люди обернулись к ней.

- Ну где ты опять ходишь? Ты даже не переоделась! – закричала мама, всовывая ей в руку пластиковый стаканчик с шампанским. - Минута осталась!

- Елка… упала… - хватая ртом воздух, выдохнула Инга.

- Елка на месте, - мельком глянув на ветку, бросила мама, - Потом, все твои глупости потом! Бом… - гулко пропела мама, подражая бою курантов, - Бом…

- Бом… - подхватила тетя Оля, - Бом…

В коридоре Инга явственно услышала шаги множества людей и злые крики – кажется, деревенские разобрались, кто виноват, и твердо знали, что делать!

- Слышите, сюда идут! – в отчаянии закричала Инга, - Да послушайте же вы!

- Бом… - заглушая ее крик дружно тянули гости, - Бом…

Дверь в их комнату с грохотом распахнулась, шарахнув с такой силой, что разноцветные флаги сорвало со стен. Резкий порыв ветра пронесся по комнате. Расставленные по полу свечи, одна за другой, валились и гасли. Огонь в камине метнулся и тоже погас, жалобно зашипев напоследок. Словно в пропасть, комната рухнула во тьму.

В этом абсолютном, непроницаемом мраке раздался вдруг пронзительный, полный ужаса и отчаяния женский крик. Крик сменился задушенным хрипом… что-то тяжело рухнуло на каменный пол. И снова воцарилась тишина.

- Та шо ж там у вас робыться? – произнес от дверей раздраженный голос старого вуйко и в руке у старика вспыхнул фонарик.

Конус света оббежал замерших людей – и вот тут Инга поняла, что она сама сейчас как заорет!

Куда там Снегурочке с топором! В круглом пятне света стоял Дед Мороз: в алом кафтане и алом колпаке и с огромным, мясницким, окровавленным ножом в руке. Он тупо пялился на этот нож, словно пытался понять, как тот попал ему в руки. А у его ног, уставившись в потолок неподвижными глазами, лежала Амалия. И потеки крови жутко алели на ее белоснежном одеянии.