– Хм… Ещё неизвестно, чем всё закончится.

– Я уверен, всё будет хорошо, и проблема разрешится, потому, что рядом с тобой правильные люди, и ты сильная. Всегда такой была.

Она, казалось, не верила моим словам. И сокрушалась о прошлом. Она любила это делать.

– Я… рада, что у меня был этот дар, и что жизнь сложилась так, а не иначе. Я понимаю, что всё, что произошло между мной и Эвклидисом на Земле, нужно было для того, чтобы раскрылись мои способности. Но… Неужели нельзя было как-то помягче со мною обойтись, не так, как обошёлся он? Он же… Просто продавил мою волю настолько, что я… перестала принадлежать себе, стала орудием в его руках. Он довёл меня до попытки самоубийства! Это как называется? Да я бы… могла, вообще, оказаться в психбольнице и провести в ней весь остаток своей жизни!

– Ну не провела же. Крепости твоей психике не занимать!

– Это сейчас я могу спокойно об этом говорить. Кажется, что ничего сверхъестественного и не произошло. А тогда…

– Как же тебе всё-таки удалось избавиться от его гнёта?

Она пожала плечами.

– До сих пор не знаю. Но я чётко помню, что в один момент, когда казалось, что я больше не выдержу ни минуты, произошло кое-что… Ночью мне приснился Эвклидис. Однако не так, как обычно. Обычно он всегда снился мельком: я видела его то со спины, то сбоку, то, вообще, не видела, а лишь чувствовала, что он рядом. Но в ту ночь я увидела его лицо. Он смотрел на меня, не мигая, пронзительным взглядом, и молчал. А затем его лицо начало расплываться, будто его закрыли запотевшим стеклом. Я так поняла, что это ментальная стена закрыла меня от него. На следующий день я проснулась, и при мысли о нём не почувствовала ничего, будто его никогда не было в моей жизни.

– Как думаешь, кто поставил эту стену?

– Может, я сама, моё подсознание. Так дальше просто продолжаться не могло. У любой боли есть предел, дальше которого вытерпеть уже невозможно. Может, эту стену поставило Руководство. А может… Арсений… Он тогда как раз вышел со мной на связь. Совпадение? Не думаю. Но, сколько бы я не спрашивала, он неизменно отвечает, что ничего не делал.

– Может, он сделал это неосознанно?

– Может. Мне стало намного легче после этого, но… То, что было сломано внутри Эвклидисом, уже не срослось. Я так и не смогла жить, как все. Это, знаешь, как отрубить человеку руку, а потом надеяться, что он станет пианистом или скрипачом. Рана затянется, но то, что было утрачено, не восстановится уже никогда. Так и со мной…

– Ты – не все. Ты – особенная.

Девушка вновь усмехнулась каким-то своим мыслями.

– Ладно! Всё! – спохватилась она, отводя взгляд от огня. – Больше не хочу вспоминать о прошлом, а тем более, сокрушаться о чём-то! Хватит! Извини меня за такой поток откровенности! Расскажи лучше, как ты сам поживаешь.

– Да я… Как обычно… Новый Йар давно отстроили. Жизнь и быт асов наладились. Всё в порядке.

Я не счёл нужным упоминать о своих не менее важных проблемах с отцом и дядей, которые, вообще, могли закончиться апокалипсисом, если б я ничего не предпринял в ближайшее время, о метаморфах, разоривших планету ярцев и, по-видимому, собирающихся напасть на Землю. Их вопрос тоже следовало как-то решать. Теперь ещё образовалась эта кошмарная ситуация в мире Посмертия. Проблемы навалились на мою голову, будто снежный ком. И правильно! Три сотни лет я ни во что не вникал, пряча голову в песок, отгородившись от окружающего мира стенами Нового Йара и оправдывая себя тем, что слишком устал от войны с Вождём Лже-Дмитрием, препирательств с дядей и разногласий в обществе асов. Вот и получил в итоге целый ворох проблем, которые на тот момент казались мне не разрешимыми.