При жизни Юлий… расследовал преступления и весьма преуспел на этом поприще, если б только оно не оказалось полнейшей иллюзией. Он распутывал сложнейшие дела, и ему действительно казалось, что он мотается по местам преступлений, напару со своим другом-патологоанатомом (приятелем-наркоманом), и реально видит изувеченные расчленённые трупы. Они с напарником ловили преступников, Юлий несколько раз даже присутствовал на судах, выступая в качестве государственного обвинителя. Его наградили медалью за десять лет безупречной службы и дали звание майора. И всё бы было хорошо, если б только… Все вышеописанные события не происходили в его голове во время приходов. По сути, он жил в двух реальностях. И в одной из них, даруемой наркотиками, он становился гениальным сыщиком, а в другой был обычным продавцом-консультантом в магазине, ещё и подсевшим на наркоту, живущим где-то на отшибе Москвы в грязной, съёмной квартире.

Видно, судьба его просто не сложилась, и ему не представилось возможности проявить свои способности в должной мере. Может, он оказался слаб морально, или инфантилен, либо жизненные обстоятельства загнали его в тупик. Ананке не вдавалась в подробности. Но в мире Посмертия его феноменальные навыки стратегического дедуктивного мышления раскрылись в полной мере, и он уверенно занял своё место в настоящей жизни.

– Здесь у каждого есть своя сопливая история. Я при жизни никого не осуждала – не осуждаю и теперь, – сказала мне Ананке.

Эвклидис, видимо, в это число не входил, вернее, являлся единственным исключением. У меня создалось такое впечатление, что Арсений, о котором Ананке отзывалась не иначе, как о святом, неосознанно сверг его с высшего пьедестала в её сердце, сделав врагом номер один, но, конечно, я не оправдывал его методов. Если всё, действительно, обстояло так, как рассказывала девушка-медиум, то Бога Смерти следовало в срочном порядке ликвидировать.

Совещались недолго. Я всё это время провёл на чудесной террасе среди кипарисов, отказавшись от ужина в столовой. Мне нужно было подумать, крепко подумать над тем, как действовать дальше. Не привлекать же асов, в самом деле! Хотя, я не исключал такой возможности, если станет уж совсем невмоготу, и Сопротивление потерпит сокрушительное поражение.

Примерно спустя полтора часа ко мне подошла освободившаяся Ананке. Настроение у неё было хорошим.

– Кетцалькоатль… – Любезно произнесла она. – Я прошу прощения, что мы тебя не пригласили. Ты не в курсе дел. В общем… пока рано тебя посвящать во всё, что здесь творится…

– Но я хочу помочь! – ответил я. Я не был расстроен или обижен.

– Я понимаю. Но вряд ли это удастся. У него четверо Всадников.

– Ты что же, сама не веришь в победу Сопротивления? Набралась этого пессимизма у Арсения?

Она засмеялась.

– Нет, Кеци. Я, скорее, реалист. И всегда им была.

– Всадники… Ну и что? Ты, что, забыла, как вы ловко спасли меня от одного из них, когда мы встретились?

– Война… Война – он самый слабый из них. А в Сопротивлении не все такие сильные, как Арсений. Всадникам практически никто не может противостоять. Ну а уж за Него я вообще молчу.

Ананке умышленно не называла Бога Смерти по имени.

– Я буду с вами, – уверенно сказал я. – И хочешь, я позову асов. Всех, кто согласится прийти. Я понимаю, большинство из них не горят желанием вмешиваться в дела мёртвых, да и мир Посмертия тоже пугает их, как и живых людей, но… Я уверен, мои друзья придут: Унго, Чантико, Шолотль… И мой брат…

– Кеци… – Прервала меня Ананке. – Мы постараемся справиться своими силами. Но ты, конечно, можешь остаться, при желании…