На зиму двор вернулся в Париж, где Вирджиния продолжила свои выходки, к большому неудовольствию императрицы, которая тоже начала выказывать признаки раздражения. Доказательством этому был ее поступок во время бала в министерстве иностранных дел. Госпожа Кастильоне прибыла на него в костюме «Червонной дамы». Евгения, посмотрев на платье фаворитки, сплошь усеянное большими сердечками из красного бархата, задержала взгляд на одном из сердечек, расположенном в «малоподходящем месте», и произнесла громко:

– Что-то низковато расположено сердце!..

Придворные дружно расхохотались.

Госпожа Кастильоне, однако, и бровью не повела. С высокомерным и презрительным выражением на лице она прошла в другую гостиную, где представила себя, как какую-то святыню, на обозрение гостей, которые с трудом скрывали ухмылки.

За этими выходками в высшем свете Вирджиния все же не забывала о главной цели своего приезда во Францию. В постели она продолжала возбуждать интерес императора к итальянскому вопросу. Время от времени, прижавшись к нему всем телом, она с нежностью говорила о роли, которую могла бы сыграть Франция в деле объединения ее родины. И Наполеон III начал всерьез подумывать о вооруженном вмешательстве…

Когда Вирджиния была в Париже одна, любовники встречались в снятом супругами Кастильоне особняке под номером 28 на авеню Монтеня.

Но однажды, апрельской ночью 1857 года, когда император выходил из дома графини и садился в карету, которая ждала его у дверей, на него набросились трое неизвестных мужчин. Он едва успел вскочить в карету и крикнуть: «В Тюильри!»

Один из нападавших попытался было схватить лошадь под уздцы, но кучер ударом кнута заставил его отказаться от этого намерения. Потом кнут прошелся по спинам двух остальных нападавших. Те с воплями скрылись, и карета смогла доехать до дворца без приключений.

Сжавшись в комок на сиденье кареты, Наполеон III пережил несколько очень неприятных минут.

На следующий день весь Париж уже знал о том, что монарха едва не убили около дома любовницы.

Легко можно себе представить семейную сцену, которую в тот день закатила Ее Величество…

Полиции не составило особого труда задержать тех троих мужчин, которые напали на императора.

Ими оказались итальянцы, чьи фамилии были: Тибальди, Грилли и Бартолотти. Они были членами тайной организации, руководимой революционером Мазини.

Некий авантюрист по фамилии Жиро был связником этих троих с Ледрю-Ролленом, который из лондонской ссылки осуществлял общее руководство заговором.

Но в самый последний момент этот политический деятель, сказать про которого, что он был смехотворен, напыщен и трусоват, значило бы не сказать ничего, в порыве какого-то непонятного безумия и отчаяния выдал Жиро императорской полиции. Когда связника арестовали, то тот, решив, что предан «всем социализмом», быстро сообщил имена своих сообщников…

Таким образом, политические деятели республики 1848 года в очередной раз, сами того не желая, сыграли на руку Наполеону III…

Национальность трех участников покушения, естественно, развязала языки недругам госпожи Кастильоне:

– Эта итальянка, вне всякого сомнения, замешана в заговоре!.. Ведь им откуда-то было известно, что император именно в тот день будет в доме номер 28 на авеню Монтеня!..

Узнав о таких разговорах, Вирджиния пришла в ужас и заперлась в своем доме. Был ли у нее разговор на эту тему с императором? Может быть, но в дневнике она об этом не обмолвилась ни словом…

Как бы там ни было, но когда в августе начался судебный процесс над тремя итальянцами, Наполеон III посоветовал Вирджинии съездить в Англию…