«О, этот туалет для прогулок, – написала графиня Стефани де Лапажри, – сколько надо было иметь добродетели для того, чтобы устоять перед ним! А ведь на подобных встречах мужчины отнюдь не терзались угрызениями добродетели!..»
Наполеон III был покорен окончательно![26]Он бросился к Вирджинии и, пока шла церемония открытия ночного праздника, увлек молодую женщину к пруду, где стояли лодки, украшенные венецианскими фонарями. Одна из них была вся усыпана цветами.
– Вот эта лодка – моя, – сказал он. – Не желаете ли сплавать на остров?
Вирджиния села в лодку, а император взялся за весла.
Спустя минуту они уже плыли по молчаливой глади пруда.
Увидели их снова только спустя два часа. У Наполеона III была несколько помята прическа, а прекрасное платье Вирджинии выглядело не столь свежим…
Все гости, естественно, стали шутить на этот счет, а граф де Вьель-Кастель на другой день написал в своем «Дневнике»:
«На последнем празднике в Вильнев-л’Этан графиня Кастильоне надолго заблудилась на острове посреди маленького озерца. Вернулась она оттуда, как мне сказали, несколько помятой, и императрица не смогла скрыть своей досады…»
Бедная Евгения. Ведь это было ее задумкой: потребовать, чтобы все приглашенные женщины были в закрытых платьях. Но она не предусмотрела опасности, которую таила в себе прогулка на лодке…
Начиная со следующего дня всем парижанам стало известно, что император стал в загородных полевых условиях любовником госпожи Кастильоне. Вскоре все стали распевать вот такую песенку:
Эта песенка очень понравилась Вирджинии…
Хотя госпожа Кастильоне любила слушать сальные анекдоты и сама была не прочь поговорить на фривольные темы, она во время любовных игр с императором не допускала ни единой пошлости.
В постели с ним она представляла, что выполняет задание родины, и получала наслаждение с серьезным видом, а когда монарх просил ее оказать ему одно из тех удовольствий, которые дарят друг другу только любовники, она, не отказываясь, устремляла взор на родной полуостров…
В перерывах между занятиями любовью она очень ловко переводила разговор на свою страну, говорила о недостатках поделенной на несколько государств Италии, очень правдоподобно плакала и следила за реакцией Наполеона III.
А ночью в Турин отправлялось зашифрованное донесение.
Таким образом, как сообщил нам Ален Деко, «она смогла привить императору чувство симпатии к Италии и очень часто информировала Кавура о состоянии ума и настроениях французского монарха…».
Эта тайная деятельность продолжалась вплоть до самого июля.
Ибо потом Наполеон III уехал из Сен-Клу на воды в Пломбьер.
А Вирджиния осталась скучать в Париже.
Но она зря полагала, что осталась одна. Ибо министр внутренних дел, с недоверием относившийся к этой слишком уж красивой и шумной итальянке, приставил к ней своих соглядатаев. За ней всюду следили, ее разговоры записывались, за встречами ее подглядывали. Дошло до того, что стали вскрывать ее письма, что, впрочем, не принесло никаких результатов, поскольку красотка была очень хитра. Она сумела всего лишь улыбкой добиться от Генерального управляющего почт, чтобы ее корреспонденцию доставляли в посольство Королевства Сардинии. Для большей безопасности она соблазнила секретаря этого посольства графа де Пулига.