Кажется, остальной компании до Анастасии уже не было никакого дела. Некоторые удалились на кухню и, должно быть, продолжили застолье, другие приятельски здоровались с вновь прибывшим.

– Кстати, ворота открой, воспитатель, я мотоцикл загоню, – бросил он и снова обратился к Насте. – А ты что тут делаешь? Я так и не понял. Это же ты с Мартом у Лёхи была?

Девушка кивнула и ощутила болезненный ком в горле. Сознание начало постепенно отходить от шокового паралича и боль в ушибленном затылке теперь чувствовалась сильнее. Вытерла глаза и только сейчас поняла – все щёки в слезах.

Так и не добившись от неё внятных объяснений всему произошедшему, парень в косухе, которого, как оказалось, звали Мишей, усадил её в видавшее виды кресло, а сам принялся набирать какой-то номер на старом дисковом телефоне. Хотя это в её времени такими давно никто не пользовался, а здесь-то вполне обычный аппарат.

– Аллё, Мартовицкий, привет, – почти весело пробасил он в трубку. – Узнал? М-м-м…

Настя, и так натянутая, как струна, при упоминании знакомой фамилии напряглась ещё больше. Неужели он звонит Артёму?

– Зачем звоню? Что-то ты не больно рад услышать старого знакомого. Короче, дело одно есть. Помнишь ту девочку-припевочку, которую ты к Лёхе притащил? Ну ты даёшь! Я понимаю, что в бабах бывает тяжело разобраться. Но эту трудно не запомнить. Фигуристая такая, светленькая, с хвостом… Ты с ней нам балетные пируэты выдавал. Ага, Настя… Она сейчас у Витька на хате.

Пауза.

– Да я серьёзно! Точно она! А чёрт её знает, что она тут делает… Перепуганная какая-то. Глазищи, как блюдца. И ревёт. Девочка, видимо, ещё совсем девочка… Испугалась взрослых дядек. Ладно, чего я распинаюсь. Приезжай, поболтаем.

После этого разговора Михаил вышел к остальной компании на кухню. А Настя, вся алая от щёк до ушей, забившись как можно глубже в кресло, старалась не дышать. Лучше было не напоминать о себе, иначе опять появится этот сумасшедший Витёк. Просидела так минут пятнадцать – до самого появления Артёма.

Мартовицкий в своих идеально выглаженных джинсах, новеньких белых кроссовках и кожаной куртке во всем этом хаосе выглядел как ни от мира сего. Словно аристократ, попавший в трущобы. Парень брезгливо переступал валявшиеся на полу вещи и старался ни к чему не прикасаться.

– М-да… Витя опустился окончательно, – заметил он, когда они вошли и прикрыли за собой двери.

– Колется, – сказал Михаил. – Недавно начал.

Потом обернулся к Насте, так и сидевшей неподвижно, крепко сцепив пальцы.

– Эй, девуля, нам надо пообщаться. Можешь выйти?

Она не шевельнулась. И отрицательно покачала головой.

– Ладно, сиди.

Комната была хоть и порядком захламлённая, но довольно большая, и ребята расположились в противоположном углу. О чём-то тихо беседовали примерно минут пять. После чего Артём направился к выходу.

– Пойдём, – бросил он Насте, впервые за всё это время окинув её взглядом.

К машине она шла на ватных ногах. Представляла, как ужасно выглядит – одежда помялась и кое-где порвана, волосы растрепались и теперь торчат из хвоста взъерошенными «петухами». За воротами быстро осмотрелась, и, обнаружив под скамейкой пострадавшую кошку, кое-как достала животное, прижала к себе и села в автомобиль. Едва успела закрыть за собой дверцу, как поблизости раздался визг милицейской сирены.

– Ого, – Артём мигом оказался за рулём и принялся спешно заводить свои «Жигули». – Валим отсюда.

Сдал чуть назад, развернулся и поехал через переулок на соседнюю улицу. Пока кружили между домами частного сектора – оба молчали. На оживлённой трассе Артём, видя, что погони нет, явно расслабился и стал чувствовать себя увереннее.