Мать ничего на это не сказала. Лишь поглядела внимательно. А потом вдруг задумчиво изрекла:

– Я в детстве бредила балетом. Ходила в хореографический класс при школе искусств. Но в начале девяностых балетное училище, в которое ты попала, преобразовали в училище культуры. А потом тут будет колледж. Средств, чтобы отправить меня учиться в другой город, родители не имели. Девяностые были трудным периодом для нашей семьи. Порой даже поесть досыта не было возможности. Да вся страна так жила, что уж говорить. И моя заветная мечта погибла вместе с балетом в этом городе. Хотя у меня и данные были...

Настя изумлённо смотрела на маму.

– Ты говорила, что в детстве занималась хореографией. Но я не знала, что всё так серьёзно.

Ольга Александровна была довольно закрытым человеком и многое о её прошлом Настя узнала не от самой матери, а от бабушки и от отца.

– Просто не хотелось об этом вспоминать. Для меня это до сих пор больная тема. Тем более что старшая дочь моего отца всё-таки стала балериной.

– Да? – ещё больше удивились девушка.

Про родную тётку-балерину она слышала впервые.

– Да там такая нехорошая история приключилась, – мать махнула рукой, дескать, не стоит внимания, и больше к этой теме не возвращалась.

Хотя Настя очень хотела узнать, что же там случилось, и откуда вообще взялась эта старшая материна сестра. Но расспрашивать не решилась.

Она как раз вспоминала встречу с мамой и их разговор, пока шла вместе с Томой к стадиону близлежащей школы. Они решили бегать там по вечерам.

Из задумчивости её вывела кошка, которую, потешаясь, швырнул, словно мяч, кто-то из подвыпивших парней. Девушка остановилась, оглушённая подобной жестокостью и жалостью к животному.

– Что вы делаете, живодёры! – крикнула она в сторону пьяной компании.

– Эй, пойдём, – шепнула Тома, пытаясь увлечь подругу за собой.

В её голосе отчётливо слышалась нарастающая паника. Наверно, благоразумнее было бы промолчать и пройти мимо. Но Настю жгла боль, испытанная бедной кошкой. Эти изверги теперь перестали смеяться. Они разглядывали девушек с нехорошим интересом.

– Ты чё сказала? А ну иди сюда! – выкрикнул парень в синем спортивном костюме с грязно-белыми лампасами, поверх которого была надета потёртая кожаная куртка.

Он встал, и сам двинулся по направлению к девушкам. Настя, стоявшая ближе, явственно ощутила, как он рыщет по ней глазами. Тома осмотрелась – частный сектор и вокруг ни души. При этом ещё и начинает темнеть. Девушка попятилась. Убежать ещё вполне можно успеть, тем более с её физической подготовкой.

Анастасия бежать не собиралась. Глупая, безрассудная смелость? Возможно. Но в данный момент рассудок затуманивала ярость.

– Сюда подошла, овца! Ты чё бо́рзая такая? – парень был сильно выпивший, но на ногах держался вполне крепко.

Эта манера выражаться, присущая отъявленной гопоте, выдавала в нём далеко не интеллигента. Тома отошла вглубь домов, готовая в любой момент дать дёру. Она ещё надеялась, что всё обойдётся. Но когда Настю схватили за руку и потянули к калитке, девушка развернулась и бросилась прочь.

– Рыжую лови, она ж ментов наведёт! – заорал другой из компании.

– Вот с-с-сука, быстрая какая, – выдохнул густым перегаром тот, что волок упиравшуюся Настю к дому.

Девушка успела посмотреть подруге вслед. Почему-то мелькнула мысль, что Таня бы так не поступила…

Когда поняла, что происходит, возможности убежать уже не было. Да она бы всё равно не могла сдвинуться с места. Её сковал животный ужас на уровне чутья. Что называется – заныла душа. Руки тряслись, по спине лил холодный пот, губы стали ледяными.