– Ты, наверное, пересмотрела кино. Все представители рабкласса, которых я встречал, – обычные маргиналы и говорить с ними вообще не о чем.

И всё же Артём – очень высокомерный сноб. Настя не стала спорить. Её молчание он принял за обиду и осторожно спросил:

– А у тебя кто родители?

– Мама – учитель музыки, а отец медик.

– М-м-м…

– А кто этот Миша?

– Ну, скажем так, друг детства. Лет до пятнадцати мы были лучшими друзьями – он, я и Сашка. Нас называли тремя мушкетерами.

– И кем из троих был ты?

– Атосом. Я в детстве стеснялся того, что занимаюсь балетом. А потом прочёл в романе, что Атос хорошо танцевал и стал собой гордиться.

Насте это показалось таким трогательным, что она невольно улыбнулась.

– Что же случилось потом?

– Да ничего, собственно… Просто пути разошлись, интересы стали разными. После гибели Сани мы с Мишкой почти прекратили общаться. Видимо, это он нас связывал.

– А Витёк и вся эта компания? Откуда вы с Мишей их знаете?

– Витькины родители когда-то в нашем доме жили. Тоже, можно сказать, друг детства. Но его семья после смерти бабушки переехала в её дом. Потом отец умер, мать запила. И Витька, сама видела, до чего скатился. Не ожидал от него такого! На девушку напасть? Нормальный пацан же был.

– Повезло мне, что это твои знакомые оказались. Иначе не знаю, что бы со мной было. Если честно, я уже с жизнью попрощалась.

– Пусть это будет самое страшное, что с тобой когда-либо происходило, – пожелал Артём.

Настя помолчала, а потом тихо произнесла:

– Это не самое страшное.

– То есть всё-таки на тебя уже и раньше нападали? – шутливо уточнил парень.

– Однажды мы с одноклассницей шли вечером домой тёмными дворами. Нам тогда лет по десять было. И тут меня сзади кто-то схватил и поднял в воздух. Я, было, обрадовалась, думала, папа или ещё кто-то из родственников. Но это оказался какой-то молодой парень в мохнатой шапке. Я так разозлилась! Понесла на него распоследними словами, какие только знала. Подруга ему шапку на глаза сбивала... Наверное, спасло нас то, что дело было прямо под окнами жилого дома, и на шум могли выскочить люди. Этот меня отпустил, попятился куда-то в гаражи, а я ещё стою и ору: «Да у меня дед прокурор, он тебя найдёт и засадит»... Тогда не поняла, что ему надо было. Даже испугаться не успела. А сейчас бы наверняка дара речи лишилась от страха.

Артём засмеялся.

– А дед, действительно, прокурор?

– Нет. Скрипач. Был.

– Интересно, а почему именно дед? А не родители, например...

Настя пожала плечами.

– Потом осознала, что всё могло кончиться гораздо хуже, и после этого ещё долго шарахалась от любого человека, разглядывала всех пристально и внимательно. Особенно напрягаюсь, когда сзади мужчина идёт. В лифте ездила одна, в подъезд старалась ни с кем не входить.

– В общем, такие ситуации даются иногда, чтоб поумнеть, – подытожил Артём.

Он внимательно заглянул Насте в лицо.

– Но ты ведь не это хотела рассказать?

– Нет. Кое-что другое. Думаешь, страшнее этого со мной никогда ничего не происходило? Ошибаешься. Я была девочкой двенадцати лет от роду, которая хочет стать врачом и штудирует медицинские справочники. Благополучная, полная, любящая семья – мама, папа, я, дед и бабушка идём гулять в парк по случаю Дня победы. Всё хорошо. Погуляли, вернулись домой, пообедали, отдыхаем. Отца неожиданно вызвали на работу, бабушка ушла к соседке. Захожу в комнату, где отдыхал дедушка, попросить помочь с конструктором – а дед лежит навзничь и как-то странно дышит. Я понимаю, что что-то не так... Зову маму, она в полной растерянности, не знает, что делать. Я начинаю реанимацию, насколько знаю из книг – непрямой массаж сердца, ИВЛ рот-в-рот. Скорая приехала через пятнадцать минут. Меня погладили по голове и похвалили, что всё сделала правильно. Дедушка умер у меня двенадцатилетней на руках. Перед смертью он начал бредить, говорил, что ему нужно найти дочь. Но мама-то была рядом, зачем её искать?