Взрёвывает танк, оказавшийся вполне на ходу, затихает последний крик фрица, и снова тишина падает на лес. Теперь-то задача посложнее – найти и опознаться с испуганными детьми. Это само по себе непросто, ведь это для нас шесть десятков лет прошло, а для них – три дня всего, если фриц не соврал, а это очень вряд ли. Значит, так тому и быть.

***

Удобная машина танк, но громкая слишком, поэтому его ребята отогнали в лес, а дальше мы ножками. Идей, где искать детей, у нас нет, поэтому вариант только прочёсывать лес. Вчетвером – это даже не смешно. Я пытаюсь поставить себя на место детей той поры, но почему-то не могу. Мрачно грызу галету, пытаясь что-то придумать.

– Там, где мы прошли, никого не было, – медленно произношу я. – Или они отмигрировали дальше в лес, или мы просто не дошли.

– Или в другую сторону идти надо было, – замечает Серёжа. – Мы же на дорогу под прямым углом вылезли.

– Вариант… – произносит Змей, уже тоже поверивший, что основная наша задача – дети. – Тогда надо в обратную сторону пройтись.

– Проехаться, – вношу я предложение.

Ребята это предложение поддерживают, поэтому мы заползаем в танк. Ну меня сажают внутрь, Док за управление, а ребята сверху – местность разглядывают. Дети есть дети, они след обязательно оставят, надо только этот след увидеть. Машина взрёвывает двигателем и споро едет в обратном направлении, оставив за собой всё, во что превратились немцы сорок первого года.

На самом деле, конечно, сплошная фантастика, помноженная на кино, потому что такого не бывает. Так танк, даже лёгкий, может вскрыть только внутренний взрыв, да и то, если его вообще хорошо взрывчаткой начинить, насколько я всё-таки знаю. Да и вообще, как мы их взяли, именно кино напоминает.

Танк останавливается. Значит, ребята что-то увидели, ну или бензин закончился, тоже может быть, но тогда мне бы Серёжа сказал, а он просто среагировал на команду, которую я также услышала, но не среагировала. Поэтому лезу наверх, чтобы узнать, что, собственно, нашли. Интересно мне очень, ну и Серёже интересно, но ему шевелиться команды не было, потому он сидит, где посадили.

– Чего тут? – интересуюсь я.

– А вот, – хмыкает Лис, ткнув пальцем.

Я вглядываюсь – впереди сплошной стеной стоит лес, дороги нет. Обрывается, как ножом обрезали. Слезаю с машины, подхожу к срезу, трогая его ногой, ступаю на траву, осознавая – дальше дороги не было никогда. То есть или надо теперь в другую сторону катиться, или… И вот тут рядом со мной, как телепортировавшись, вдруг оказывается Серёжа, указывая перстом своим… Некультурно тыча пальцем в обломанную ветку. Значит, нам точно сюда.

– Идём осторожно, чтобы не напугать, – советую я ребятам, сразу же мне кивнувшим.

Шагаем молча, в основном жестами переговариваемся, потому что тишина вокруг, что для леса нехарактерно, и любой звук хорошо слышен будет, а нам нужно найти детишек до того, как они услышат нас. Испуганные, наверняка голодные, а нам их выводить, и не факт, что получится просто. Может быть, среди них есть кто-то дорогой нашему начальству? Да нет, вряд ли, тогда бы раньше почесались, а не сейчас. Ладно, всё равно на отсутствии информации версий не построишь.

Явно заметны следы волочения, значит, дети ещё и ранены, что вполне логично. Интересно, как они от точки входа досюда добрались? Сколько их? Нет пока ответов на эти вопросы. Зато есть следы, по которым мы идём, охватывая с двух сторон, чтобы, если даже испугаются, не ловить их по всему лесу.

– Стоп! – показывает Лис.

Дальше следует активная жестикуляция, демонстрирующая, что кого-то мы нашли. И действительно за кустами что-то белеет, при этом, если прислушаться, можно услышать сдавленное поскуливание, на лисье похожее, но я уже понимаю, что животных здесь нет. Достав из кармана набор, стираю с лица камуфляж, чтобы не напугать, и иду вперёд.