Пока поднимаемся по ступенькам, я прокручиваю в голове возможные варианты. Знаю, сама виновата, что всё вот так получилось: тянула до последнего, не подготовила дочь к важному в её жизни событию – возвращению родного отца. Но, боже мой, я ведь действительно надеялась, что Матвей отступит. Ну зачем ему София спустя столько лет, что за неоправданный эгоизм?

Засовываю ключ в замочную скважину дрожащими руками, Матвея поблизости не видно, но я знаю, что он не ушёл. Просто дал мне немного времени поговорить с Софией наедине, чуть позже он обязательно придёт, постучит в мою дверь.

В квартире меня немного отпускает, дрожь исчезает, и сердце уже стучит не в таком бешеном ритме. Но расслабляться пока что ещё рано, впереди предстоит непростой разговор, возможно, самый важный в моей жизни. Я очень боюсь потерять доверие Сони, не перенесу, если она закроется от меня или назовёт подлой обманщицей. Да, всё так и есть, я подлая обманщица, мне нет оправдания, но жизнь – череда событий, где ты: либо получаешь опыт и становишься сильнее, либо совершаешь ошибки и учишься на них, чтобы всё равно в конечном счёте стать сильнее. В прошлом я не знала, к чему приведёт моё решение выйти замуж за друга любимого мужчины, которого считала погибшим.

Сняв ботинки и куртку, Соня тащит табурет из кухни, подставляет его под входную дверь.

– Что ты делаешь, Сонь? – спрашиваю я, когда малышка взбирается на табурет и смотрит через глазок на двери.

– Смотрю, чтоб не было того странного дяди. Кажется, он ушёл, – вздохнув, малышка слазит с табурета.

– Малыш, я должна с тобой поговорить, – Соня настораживается, – давай, я приготовлю твой любимый чай, мы сядем в кухне за столом: будем пить чай, есть печенья и говорить.

– О чём, мам? Говори сейчас, – требует Соня, а я натянуто улыбаюсь, мысленно прошу Всевышнего послать мне терпения и спокойствия.

– Сонь, я сделаю чай и обо всём тебе расскажу. Дай мне немного времени.

***

Я до последнего тяну время, максимально долго готовлю чай. Из-за тягостных мыслей и потери внимания даже умудряюсь обжечься кипятком, а затем оказать самой себе первую помощь.

Соня терпеливо ждёт, когда я позову её пить чай, сидит в своей спальне за письменным столом и рисует.

Собравшись с духом, я всё-таки решаюсь на важный разговор. Смысла откладывать его ещё дальше нет. Правду, как иголку в стогу сена, не утаить. Тем более, Матвей уже сделал первый шаг, не оставив мне выбора.

– Сонь, у меня всё готово, – говорю я, заглянув в детскую спальню.

Обернувшись через плечо, дочка кивает и просит дать ей пару минут закончить рисунок. Мне ничего не остаётся другого, как подождать.

Томительные минуты ожидания. Меряю кухню шагами вперёд-назад. Остановившись возле окна, отдёргиваю в сторону штору. А там на улице возле подъезда на скамье по-прежнему сидит Матвей, словно никуда не уходил. Почувствовав, как я за ним наблюдаю, Матвей поднимает голову и смотрит прямо на меня. Не знаю, о чём он сейчас думает, впрочем, это неважно. Главное, что сейчас обо всём подумает Соня, когда я ей расскажу правду. Надеюсь, эта правда не разобьёт детское сердечко вдребезги.

– Что ты там увидела, мам? – голос Сони заставляет меня вздрогнуть и отойти от окна.

– Да ничего интересного, малыш. Смотрела на улицу, кажется, скоро снег пойдёт.

– Правда? Дай посмотрю, – Соня спешит подойти к окну, но я преграждаю ей дорогу.

– Давай потом, я чай уже приготовила. А это что у тебя в руке, рисунок? Можно посмотреть?

Пожав плечами, малышка передаёт мне альбом для рисования. Я только мигом смотрю на трёх человечков, изображённых на бумаге цветными карандашами, как сердце начинает биться быстрее.