Минут десять я метался из стороны в сторону: ступал на лед, звал Гая, возвращался на берег. Что скрывать, боялся. Уйти под воду боялся. Заблудиться. Замерзнуть до смерти. Но еще больше меня пугала перспектива навсегда лишиться Гая — не просто беспородного пса, а моего верного друга, почти брата. А потому вариантов не оставалось — проклиная негодного кобеля, я отправился по его следам, пока те еще были видны.

Судорожно прислушиваясь к треску льда под ногами, я дрожал всем телом, но заставлял себя идти вперед. Не останавливался. Не позволял себе ни секундной передышки. А когда становилось невмоготу, почему-то вспоминал об Асе. Ее имя на моих губах глотком горячего чая согревало душу. Образ ее в голове вытеснял ненужные страхи и помогал не сбиться с пути.

Ступив на противоположный берег, я, наконец, выдохнул. Жив! — остальное казалось сущей ерундой. Да только впереди меня ждал новый квест: сгущающиеся над головой сумерки, метровые сугробы, заиндевелые заросли спящих ив и не единой тропинки, ведущей от озера к поселку. Местные явно предпочитали зимней рыбалке охлажденную кету из супермаркета, и плевать им было, что я продрог до костей.

Местные… Внезапно вспомнив про Лешего, я ощутил себя самым настоящим идиотом. Какого черта я сразу ему не позвонил? И Леха, и Митька отлично ладили с Гаем и запросто могли за ним присмотреть, правда, лишь при условии, что пацаны сами все еще тусили в Речном.

Зубами стянул с руки варежку и одеревеневшими от холода пальцами набрал Лешего. Речное славилось своими проблемами со связью, вот и я, как ни поднимал мобильный к небу, поймать сигнал не сумел. Тишина вместо гудков немыслимо раздражала, а надежда на теплый угол и стакан горячего чая таяла на глазах.

— Гай! — прокричал я, скорее, на автомате. — Ко мне, Гай!

Отчаяние подкатывало к горлу. Проклятая вьюга сбивала с ног. Но стоило мне только услышать вдалеке знакомый лай, как открылось второе дыхание. Почти вплавь преодолев с десяток метров зыбких сугробов, я, наконец, выбрался к какому-то подобию дороги. Куда она вела, понятия не имел. Сколько ни вертел башкой по сторонам, никак не мог сориентироваться. И вроде все здесь было знакомо, но под толщей снежного одеяла картина местности виделась мне весьма смазанной. Я снова схватился за телефон, правда, теперь набрал уже номер Добрынина. Мне повезло — Митька ответил.

— Погоди, Луч! Давай еще раз, где ты?

— Говорю же, на берегу.

— Это че, пранк такой? — на заднем плане раздался густой хохот Лешего. — Рили, по льду шел? Ну ты отмороженный, Илюха!

— Где именно, Рыжий? — и снова Митька. В отличие от Лехи, ему явно было не до смеха. Впрочем, как и мне.

— Хрен его знает, здесь, кроме снега и бесконечного ивняка, ни черта не видно.

— А берег высокий? — вдруг пропищала в трубку Скворцова. Я понятия не имел, что Варька забыла на уборке снега, но стало ясно: Добрыня врубил громкую связь.

— Нет, пологий весьма.

— Луч, —перестав ржать, взял слово Леший. — Ивняк по левую руку оставляй. Метров через двести выйдешь к дому Спиридона, а оттуда Речное как на ладони. Мы щас тебе навстречу рванем. Ты, главное, держись там, ладно?

Кивнул — отвечать реально уже не было сил. Сунул мобильный в карман и, следуя совету Камышова, свернул правее. Треклятые двести метров, казалось, шел целую вечность. Не чувствовал ног, да и со стороны похож был наверно на снежного человека. Господи, как же чесались руки оторвать Гаю уши за такую подставу, но, пожалуй, куда сильнее хотелось простого тепла.

К тому моменту, как я добрался до Речного, окончательно стемнело. Последние лучи солнца, и без того размазанные по небу сизыми тучами, сверкнув на прощание огненно-алым, спрятались за верхушками сосен и крышами навороченных домов. К одному из таких я как раз и вышел.