— Спасибо, сердце, что ты умеешь так любить, — капитально сфальшивил он на последней ноте, а класс окончательно взорвался смехом. Даже Миха и тот культурно похихикивал в кулак, а Марья Петровна, под конец композиции, видимо, вспомнив юность, махнула на Лешего рукой и улыбнулась.

Серьезными оставались только трое: явно смущенная произошедшим и отвернувшаяся от меня Ася, я, по-прежнему не сводящий с нее глаз, и Настя, сердце которой наверняка дало трещину от недвусмысленных намеков Лешего.

Остаток урока я пытался думать исключительно о геометрии. Как и потом, на литературе, — об одном лишь творчестве Пастернака. Я заставлял себя смотреть в учебник, прилежно конспектировал в тетради каждое слово учителя, а когда желание взглянуть на Асю становилось нестерпимым, пихал Семенова локтем и, прикинувшись дураком, задавал дебильные вопросы по теме урока.

С места я вскочил за секунду до звонка. В охапку сгрёб вещи и первым вылетел из кабинета. Правда, далеко убежать не успел.

— Илья! — Миронова, казалось, поджидала меня в коридоре. В руках она держала увесистую стопку тетрадей, а рядом, на подоконнике, лежала еще одна.

— Вам помочь, Анна Эдуардовна? — на ходу сбросил рюкзак с плеча и неловко впихнул в него свои вещи: учебник да пенал. — До кабинета поднять? — не дожидаясь ответа, потянулся я к тетрадям.

— Да… Нет… Спасибо, Илюш, — растерялась классная. — Ты помоги, конечно, но, вообще-то, я хотела попросить тебя… Ася! — так и не объяснив, зачем я ей понадобился, прокричала она. А я по инерции оглянулся.

Дурак! Я два часа выстраивал вокруг сердца железобетонные укрепления, а Снегирева одной мимолётной улыбкой, адресованной даже не мне, сумела разрушить их подчистую.

Ася вышла из кабинета последней. Едва не наткнувшись на пробегающего мимо мальчугана класса из пятого, на мгновение остановилась. С какой-то детской жадностью во взгляде она наблюдала за спешащими кто куда учениками. Сама же двигалась плавно и очень медленно.

— Ася! — между тем повторила Миронова и помахала девчонке рукой. — Подойди ко мне, пожалуйста!

Задрав голову к потолку, рассмеялся — последние кирпичики моей чёртовой обороны грозились разлететься в тартарары.

— Может, я пока тетради в учительскую отнесу? — хватался за воздух, лишь бы спастись.

— Не надо в учительскую, — отмахнулась классная.

— Тогда в кабинет?

Я смотрел на Миронову, как бездомная дворняга на сосиску, но звёзды сегодня были явно не на моей стороне.

— Илья, да забудь ты про эти тетради, — нахмурилась Анна Эдуардовна. — У меня к тебе дело есть куда важнее.

И опять она не успела договорить — робкой поступью к нам подошла Снегирева.

— Ася, как прошли первые уроки? — участливо улыбнувшись, Миронова всё свое внимание сконцентрировала на новенькой. — Успеваешь? Всё ли понятно? Ребята как, не обижали?

— Ну вы скажите тоже, Анна Эдуардовна, — усмехнулся я и тут же прилип к Асе взглядом.

Фарфоровая кожа, тонкие черты лица, сдержанная, неброская красота — Ася напоминала Эльзу из мультика, когда улыбалась другим, и Снежную Королеву, когда смотрела на меня пронизанным стужей взглядом. Вот как сейчас. Глаза ее казались огромными, небесно-голубая радужка искрилась льдинками, а ресницы, длинные и почти прозрачные, на кончиках были словно покрыты инеем. Я снова завис. Мимо ушей пропустил замечание классной. Шумно сглотнул, стоило Асе ненароком коснуться языком уголка тонких губ. Бледных. Карамельно-розовых. Нестерпимо манящих. В ее голосе, тихом и нежном, я растворялся без остатка. Не разбирая слов. Напрочь забывая, куда так спешил еще пару минут назад.