И только герцогиня Форент вела себя, как ни в чем ни бывало. «Глупышка Ирла», оправдывая свое прозвище, что-то громко рассказывала, громко смеясь на моментами, которые казались ей смешной. Она словно не замечала, что сегодня ее энтузиазм не разделяет никто... И от этого атмосфера вокруг казалась еще более зловещей.

После обеда, я позвала герцога Форента исследовать амулеты, выкраденные Хуррой. Мы должны были выяснить прав ли герцог в своих догадках или нет. Чтобы нам никто не помешал и не стал случайным свидетелем, мы закрылись в моей спальне...

Я достала артефакты из шкафа и осторожно положила их на постель. Утром, когда я прятала их, мне казалось, что их здесь не так уж и много, но сейчас я поняла, что заблуждалась. Амулетов было около двух десятков...

Ни я, ни герцог Форент никогда не видели столько Даров вместе.

- Как вы думаете, - герцог Форент первым достал одни из Даров, похожий на медную монету на цепочке. - что это?

- Не знаю, - пожала я плечами, - но стоит попробовать выяснить. - Я взяла монету и всмотрелась в рисунок. Хмыкнула и протянула герцогу. - Ваша светлость, а вам не кажется, что это не герб, а карта?

Герцог Форент всмотрелся в выбитый на реверсе рисунок.

- Хм, - хмыкнул он и почесал бровь, - мне тоже кажется, что вы правы. Возможно, это Дар картографа?

- Может быть, - кивнула я и отложила его в сторону, - будем считать, что этот амулет не такой уже бесполезный, - я положила его справа от себя и взяла другой, напоминающий шпильку для волос, - а это что?

Герцог Форент взял «шпильку» из моих рук и повертел разглядывая со всех сторон:

- Не удивлюсь, - усмехнулся он, - если эта штука делает прически вместо горничной...

Я рассмеялась.

- Мне бы пригодился этот Дар. Так что я не могу назвать его бесполезным.

Тем не менее я положила артефакт слева от себя...

- Мам, - под дверью тихо зашебуршали, - пусти, это я, Виктория...

Я виновато кивнув герцогу оставила его перебирать артефакты, а сама подошла к двери. Открыла. На пороге, стояла моя младшая дочь, держа в руках своих неизменных кукол. Вот только кукла-мальчик, которую она называла папой, была разорвана так, как будто бы ее драли собаки...

Увидев меня, Виктория залилась слезами:

- Мамочка, смотри, - протянула она мне куклу. - Ее кто-то сломал!

7. Глава 7

В том мире, откуда пришла Призванная душа, была странная примета: если при шитье нитка путается, то говорят, мол, человек, которому принадлежит зашиваемая вещь, вредный. Когда я взялась ремонтировать куклу для Виктории, нитка не просто путалась, она еще постоянно вскакивала из иглы, которая в свою очередь падала из из рук и терялась то на полу, то на постели. И Виктория, терпеливо ожидавшая починки, ползала вместе со мной в поисках иглы...

После целой свечи мучений, нам так и не удалось зашить ни одной прорехи. А до меня, наконец-то, стало доходить, что тут что-то не то. Ну, не могло быть, чтобы все было просто случайностью. Я даже попробовала зашить крошечную дырочку на другой кукле. Все сразу изменилось. Иголка перестала сбегать из рук, а нитка послушно следовала за ней, сшивая куски ткани...

- Виктория, - я, тяжело вздохнув, положила истерзанную куклу-папу на колени и погладила мягкое тельце кончиками пальцев. Как объяснить ребенку то, что причинит ей сильную душевную боль? - Мне кажется, эта кукла не хочет, чтобы ее зашивали.

Виктория, ожидаемо, нахмурила бровки. Ее нижняя губа дернулась, выдавая обиду.

- Прости, милая, - снова вздохнула я и попыталась обнять ребенка.

- Но тогда я не смогу говорить с папой! - всхлипнула дочь, - мамочка! Ее надо обязательно зашить! Обязательно!