Я же пока могла только качнуть головой, соглашаясь. Да, это больно. Я уже испытала воздействие артефакта на себе и помню, как сильно болело все тело, когда магия закончилась...

- И еще, - герцог с трудом доковылял до стула, плюхнулся на него, закусив губу до крови, и простонал, - почему проклятые артефакты так хорошо работают здесь, в пустоши. Стихийная магия мешает Анни видеть будущее, но совершенно не блокирует действие Даров Илайи? Вы не находите, что это странно?

- М-м-м, - провыла я. Магия, удерживающая мои челюсти, заканчивалась, и боль острыми когтями вцеплялась в мышцы шеи...

- Как же я вас понимаю, - согласился со мной герцог Форент...

Какое-то время нам было совсем не до разговоров. Я даже думать почти не могла, только боялась, что магия железным обручем сжавшая горло, остановит дыхание. Мне приходилось прикладывать значительные усилия, чтобы заставить легкие дышать.

Но слова герцога Форента не выходили у меня из головы. Он был прав. Если артефакты, лежавшие в моем шкафу на самом деле такие бесполезные, как думает герцог, то стоило задуматься, для чего, вообще, Илайе нужны эти Дары... К тому же я вспомнила то, что сказала мне амазонка, когда говорила о будущем. Она утверждала, что когда соберет все артефакты, то сможет сразится с наследниками Древних Богов. И это вызывало во мне смутную тревогу... А вдруг мы что-то не знаем? Вдруг роль Даров не только в том, чтобы помогать людям?

И, вообще... Все так стремительно сворачивалось в плотный клубок: клятва, которую я дала Ирайе; месть Илайи; горсть артефактов, выкраденных Хуррой; слова Виктории и то ощущение вставшего передо мной телохранителя; убийство Олли... ведь Илайя могла просто приказать амазонке поверить ее словам и отступить.

Я чувствовала, что что-то упускаю. Весь мой жизненный опыт говорил, во всей этой ситуации есть неучтенный фактор, который связывает все эти звенья между собой, расставляя их в правильной последовательности. Но сколько бы я не крутила факты, пытаясь разгадать загадку, у меня ничего не получалось.

Боль отступила только после полудня, оставив после себя легкую ноющую тень при движении. Даже жевать было неприятно. И я, против обыкновения, была настолько сосредоточена на себе, что не сразу обратила внимание на тишину, царившую за столом во время обеда. Анни все еще была в своей спальне. Хотя роды прошли хорошо, но Южин посоветовал пару дней провести в постели, опасаясь за здоровье молодой мамы. Потеря артефакта заставила его быть очень мнительным и осторожным.

Катрила сидела опустив голову и скребла вилкой по тарелке, так и не проглотив ни кусочка. Стулья ее сыновей, стоявшие рядом, были пусты, напоминая о том, что мальчишка угрожает опасность. И прямо сейчас дети обедают в своей комнате под охраной двух стражников... Хорошо, я мысленно вздохнула, что моя старшая дочь пока не знает, что, как показал наш с герцогом Форентом пример, два стражника совсем не гарантия их защищенности.

Хурра хмурилась и кусала губы. Покрасневшие глаза выдавали ее настроение. Моя принцесса снова плакала. Смерть Олли напугала ее гораздо сильнее, чем мне казалось. Хурра даже в столовую пришла с подаренным Гиремом кинжалом, который спрятала за пазуху. И хотя я видела хвостик яркой ленты, торчащий из-под воротника платья, но говорить ничего не стала. Если ей так спокойнее, то пусть.

Виктория тоже не выглядела счастливой. Она сидела, уткнувшись в тарелку и молчала. Она молчал всегда, но сегодня мне и это казалось зловещим.

Герцог Форент еле заметно морщился, ему пришлось тяжелее, чем мне. Все же возраст имеет значение.