– Она такая солидная, у ее текста вайб произведения, которое написал гораздо более зрелый человек, – разглагольствует Джессика. – Мне кажется, она очень удачно встанет между историческими романами, на которые падки женщины, и военной прозой, подходящей для мужской аудитории.

Я потрясена. Похоже, Джессика действительно прочитала мою книгу. Такое со мной впервые – Кимберли, кажется, даже не понимала толком, роман я написала или мемуары.

Дальше они знакомят меня со своей маркетинговой стратегией. Я поражена тем, насколько она всеохватна. Речь идет о рекламе на Фейсбуке* и Гудридс; возможно, даже на станциях метро, хотя неясно, обращает ли кто-нибудь нынче на нее внимание. Существенные средства вкладываются и в размещение на полках магазинов – то есть со дня выхода моя книга будет первой, что люди будут замечать, входя в «Барнс энд Нобл» по всей стране.

– Это стопроцентно будет книга сезона, – уверяет меня Джессика. – По крайней мере, мы сделаем все от нас зависящее, чтобы так было.

Я теряю дар речи. Так вот каково это – быть Афиной; когда тебе с самого начала говорят, что твоя книга будет иметь успех.

Джессика излагает маркетинговый план с указанием некоторых дат, к которым им понадобятся от меня рекламные материалы. Наступает короткая пауза. Эмили щелкает ручкой.

– И вот еще мы хотели уточнить… Ну насчет того, как мы позиционируем эту книгу.

От меня, по всей видимости, ждут ответа.

– Ага… Простите, не совсем поняла?

Они переглядываются.

– Гм. Тут дело, в общем, в том, что действие романа происходит по большей части в Китае, – говорит Джессика. – А учитывая недавние обсуждения… Ну сами понимаете…

– Культурная аутентичность, – присоединяется Эмили. – Не знаю, следите ли вы за некоторыми трендами в интернете. Книжные блогеры и книжный твиттер могут быть довольно… придирчивы ко всему…

– Мы просто хотим быть застрахованы от любых скандалов, – поясняет Джессика. – Или, скажем так, нестыковок.

– Я потратила на исследования уйму времени, – отвечаю я. – Это, знаете, не тот случай, когда все держится на стереотипах, это не такая книга…

– Да, конечно, – мягко соглашается Эмили. – Но вы… то есть вы ведь не…

Наконец я улавливаю, о чем они.

– Нет, я не китаянка, – коротко отвечаю я. – Если вы об этом. Это не «зов крови» или что-то подобное. Это проблема?

– Что вы! Вовсе нет, просто мы хотим все предусмотреть. А вы не… еще кто-нибудь?

Произнося это, Эмили морщится, будто спохватываясь, что ей не следовало так говорить.

– Я белая, – уточняю я. – Вы хотите сказать, у нас могут быть неприятности, потому что я написала эту историю, будучи белой?

Я моментально жалею, что так выразилась. Слишком прямолинейно, слишком уж в защиту; вся моя неуверенность налицо. Эмили с Джессикой мелко и часто моргают, поглядывая друг на друга, словно в надежде, что другая заговорит первой.

– Конечно же нет, – говорит наконец Эмили. – Разумеется, любой человек волен писать о чем угодно. Просто мы думаем о том, как вас подать, чтобы читатели прониклись к вашей книге доверием.

– Что ж, проникаться им никто не мешает, – говорю я. – А доверяют пускай словам на странице. Там кровь и пот, пролитые над этой историей.

– Да, безусловно! – соглашается Эмили. – И этого никто не оспаривает.

– Конечно же нет! – вторит ей Джессика.

– Опять же, мы считаем, что любой человек волен высказываться как угодно.

– Мы не цензоры. У нас в «Эдем» так не принято.

– Хорошо.

Эмили плавно меняет тему, интересуясь тем, где я живу, куда хотела бы отправиться в путешествие и т. д. Я не успеваю толком сориентироваться, как встреча заканчивается. Эмили и Джессика повторяют, как им понравилась книга, как они рады знакомству и как им не терпится продолжить со мной работу. Потом они отключаются, а я продолжаю смотреть в пустой экран. Чувствую я себя ужасно и отправляю письмо Бретту, выплескивая все свои тревоги. Он отвечает через час, уверяя, что я зря волнуюсь. «Они просто хотят понять, – говорит он, – как им тебя позиционировать», – говорит он.