Когда Дейла вернулась, Абела уже потихоньку передвигалась – соорудила маленький шалаш возле костра, закутала Белинса в свой плащ, подкидывая в огонь веточки и полезные мхи. Для воды она действительно быстро нашла применение, и вскоре все трое хлебали жидкий, но сытный бульон.

В шалаше стало немного теплей, а от слабого ощущения сытости клонило в сон. Дейла не хотела засыпать, понимала, что уснув, не заметит, как потухнет костер, и тогда они замёрзнут. Но никто не слушал ни её, ни голос разума, и вскоре все трое, свернувшись в клубок, заснули.

Спалось плохо, Дейле снилось, что они продолжают бежать по лесу, но преследователи теперь не озлобленные жители деревушки, а безликие мрачные существа. Темные, пугающие, она гнали их прочь от дома, и Дейле казалось, что она слышит голос отца, умоляющего вернуться. Затем преследователей стало так много, что они хлынули на них обжигающей волной и утопили под своими маслянистыми телами.

Дейла пришла в себя в полной темноте. От огня не осталось и угольков, на улице непроглядная тьма, и накрапывал мелкий дождь. Осторожно выбравшись из-под шкуры, она попыталась вновь разжечь огонь. Выбив несколько искр, услышала шорох и тяжелое дыхание за пределами их маленького шалаша. Дейла замерла, прислушиваясь. Звуки не прекращались, казалось, какой-то большой и крупный зверь ходит рядом, принюхивается и пытается пробраться в их незащищенное жилище.

— Ты чего поднялась? — голос Абе вывел Дейлу из оцепенения, и она шикнула на нее, призывая к тишине.

— Там кто-то есть...

— Медведь, — голос Абелы был спокоен, но у Дейлы от мысли, что совсем рядом огромное чудовище, волосы на голове зашевелились.

Девушка потянулась за топориком, прижала его к груди, словно оружие могло ей помочь, и осторожно направилась к выходу. Ладонь сестры легла ей на плечо и втянула обратно.

— Успокойся, он пришел обогреть нас, — твердо сказала она. — Ложись и спи!

Слова были как приказ, и Дейла послушно вернулась на свое место. Сначала она думала, что не сможет уснуть, когда вокруг бродит косолапый. Но рядом с Белом и Абе было действительно тепло, и спокойствие сестренки распространилось и на нее.

В следующий раз Дейла проснулась, когда солнышко пробиралось через неровное сплетение веток над головой. Бел сидел рядом с огоньком, а Абелы в шалаше не было.

— Где Абе?

— Ушла за едой, — улыбнувшись, ответил брат и протянул Дейле кружку теплого чая. Мальчик все еще выглядел бледным, но уже чувствовал себя бодрее. — Нога у Абе прошла, и она говорит, что поймает мне тетерева. Тогда будут силы продолжить путь. Мы ведь пойдем в город?

Дейла обняла брата.

— Да, в город. Отыщем там жилье, избавимся от проклятья, а весной вернемся домой.

— Домой – это хорошо. Так тяжело сердце дедушки оставлять.

Дейла лишь вздохнула. Старик заразил своей идеей и Абе, и Бела. Возможно, будь дед жив, они не помешались бы на его силах и магии. Выросли бы – своими глазами увидели, что в действительности Руйдери был простым знахарем, знающим и понимающим лес, но никак не друидом.

— Друиды – это сказки. Они исчезли вместе с альвами и светлыми магами, — пробормотала Дейла сама себе.

Но Бел услышал и сердито поджал губы. Дейла, чтобы не спорить с братом, быстро выбралась из шалаша.

— Я пройдусь, посмотрю, как далеко до дороги, — кинула она Белу и, не дожидаясь ответа, направилась на запад, где по расчетам располагался тракт, ведущий к горному перевалу.

До дороги Дейла не добралась. Дом, как магнитом, тянул и звал к себе, и, хотя Дейла старалась не обращать на это внимания, вскоре она обнаружила себя на краю леса, недалеко от их обособленного домика. Люди в деревне работали – кто на полях, кто в огородах. Все казалось таким мирным и привычным, что у Дейлы защемило сердце. Покинуть родной дом оказалось непосильной задачей, и сейчас она рвалась к заветной двери, хотела прилечь на старую дедушкину постель и зарыться пальцами в шкуры, что остались от отца. Столько воспоминаний – и горьких и счастливых – ее детство, в окружении заботливых родителей, ее юность и отрочество.