Как они справятся? Приближалась зима, а у них ни еды, ни одежды. И нет денег, чтобы найти пристанище. За Белинса было страшнее всего — мальчик и так болезненный, не перенесет жизнь без крыши над головой. И ведь он никому ничего дурного в жизни не сделал, никому и слова плохого не сказал. Но кто-то затаил на них обиду, и пострадала вся семья.

Будущее пугало. Что ждёт её с Абелой, если они не смогут избавиться от этого жуткого клейма? В северных городах к меткам развратников относились предвзято, измену считали страшным позором. Абе в одном точно права – искать пристанище в ближайшем городе нет смысла, их примут только в доме терпимости. Можно податься на юг, но без поклажи и провианта они сгинут в дороге. К тому же Дейла не представляла, как жить среди песков и зноя, она привыкла, что дома каждую зиму их, словно праздник, ждал снег. Можно направиться в столицу Навлиц, говорили, там, рядом с царскими палатами, люди жили привольно, не следовали законам богов, а слушали правила царя и подвластных ему князей. Но путь туда не близок.

Абе проснулась поздно, а это уже плохой знак. Поворчала, что Дейла разложила костёр в плохом месте. Попыталась размяться, но обнаружила, что вчера сильно подвернула лодыжку, пока они бегали по лесу. Теперь не могла нормально ходить и даже стоять.

— Нам нужно выйти ближе к дороге, отыскать хоть какое-то укрытие, — Дейла как могла перевязала сестре ногу куском своего подола.

— Нет, надо вернуться, дом нас зовет, разве не слышишь? — Абела морщилась, но больше ничем свою боль не показывала. — Да и Бел без теплой крыши над головой зиму не выдержит, сама понимаешь!

— Нам больше некуда возвращаться, у нас нет дома! — Дейла злилась, и от своего бессилия, и от того, что Абе в толк не возьмет, что с этими проклятыми метками им теперь не сыскать нормальной жизни.

— В дедушкиных книгах я найду нам помощь! Дейла, ты главное верь, без веры ничего не будет!

Абела попыталась подняться, но ойкнув снова села.

— Сегодня ты никуда не пойдешь. Следи за костром и Белинсу не давай замерзнуть.

Дейла накинула на себя чуть просохший плащ, взяла топорик и пошла в лес. Нужно принести дрова, и раздобыть хоть какую-то еду. Мысли каждую секунду возвращались к оставленному у дома товару, к теплым покрывалам, и к нескольким тюкам с едой. Вот если бы они смогли незаметно добраться ночью до дома и забрать вещи.

Поняв, о чем думает, Дейла остановилась и покрутила головой. Дом действительно словно звал их, притягивал – напоминал о тепле и уюте, показывал, что сможет о них позаботиться, что защитит. Но Дейла знала, что если вернутся в деревню и их поймают, могут и в реке утопить или – еще ужасней – сжечь вместе с домом.

Дейла боялась огня с того самого дня, когда пожар унес жизни отца и деда. Бел, конечно, уверял, что Руйдери заклинал реку, пригнал ее воды к деревне и потушил пламя, но Дейла в эти сказки не верила. И, хотя не хотела, чтобы Бел жил в иллюзиях, не спорила о деде – тот действительно был великим человеком. Сильный, крепкий, заботился о внуках, когда Улина слегла от чахотки, дед кормил семью и поддерживал дом... Немос же тогда вынес из пожара приемную дочь, спас Дейлу, а сам обгорел так, что не выжил. Память заботливо заволокла этот момент дымкой, Дейла стёрла из себя тот чудовищный день, и забыла последние слова приемного отца и его наставления. Только в душе крепко засело понимание, что о брате и сестре она должна заботиться изо всех сил. И она старалась.

Стучать топором, рубить молоденькие деревца Дейла не решилась – Абе ругать будет, да и сушняка хватало, только во влажном лесу он весь насквозь промок и сгнил. Но Дейла насобирала шишек и опавших еловых веток, с них будет горячее пламя. Раздобыла немного еды, хотя для сытных грибов и ягод уже слишком холодно, а охотиться она не умела. Дейла нашла кусты шиповника и боярышника, собрала ягод, на пнях набрала зимних опят, и зачерпнула из ручья воды. С ней Абе заварит настоев и из собранных трав можно сделать похлебку.