Потом кивнул Вилкасу:

– Я помню. Сейчас со светлейшим уладим, Аурелия все сделает.

Шумно засопела. Опять Аурелия! Можно подумать, это я Вилкаса чуть не задушила!

Слова отца логично заинтересовали Линаса:

– Так, чем ты там занимаешься?

Судя по выражению лица, спрашивал он не как жених, а как инквизитор.

Пока думала, как деликатно выпутаться, удачнее соврать, старина Вилкас в который раз меня спас:

– У меня сыпь на коже вскочила – подцепил что-то от мертвяков. Вот показал Юргасу, тот – дочери. Аля, то есть Аурелия, – поправился он, видно, испугавшись реакции начальника на подобное панибратство с его невестой, – обещала мазь сделать.

– Ясно… – Не поверил. – И давно у вас с господином Дье такое взаимопонимание?

– Со вчерашнего дня, – ответил Юргас, глядя Линасу прямо в глаза. – Мы и прежде особо не враждовали, так, жили по разным принципам, а тут Вилкас уверился, я его многому научить могу.

– Например, как воскрешать трупы? – Уголок рта любимого дернулся. – Я был там. Неужели вы решили, что я поверю в сказку о летаргическом сне?

Отец невозмутимо пожал плечами:

– Не я ее сочинял.

– Цех? – Линас всем корпусом развернулся к некроманту. – Не хотите что-то сказать?

– Нет, – буркнул Вилкас и метнул на Юргаса злобный взгляд.

– Полно, он все равно бы догадался. Светлейший юнец, но не дурак. Да, – с легкостью признался отец, – я воскресил Томаса, Аурелия мне ассистировала. – Кажется, я сейчас кого-то убью! – И жутко устал, поэтому избавьте меня от нотаций. Ритуал противозаконен, бла-бла-бла, за него полагается, бла-бла-бла, я доложу, посажу, четвертую… Только вот никакой темной выгоды я не извлек, наоборот, помог в расследовании серьезного преступления. Если вы полагаете, что неизвестный убил Томаса по причине внезапной личной неприязни или со скуки, то сильно ошибаетесь. Бедняга конюх спугнул его. Спугнул от калитки вашей невесты. А теперь сами подумайте, где мог оказаться той ночью нож, не попади он в грудь Томаса.

Линас молчал. Подвижная мимика отражала упорную, противоречивую работу мысли. Он то морщил лоб, то качал головой, а потом решительно заявил:

– Аля, больше ты сюда не ходишь. Я запрещаю тебе общаться с Юргасом Дье. По факту вашей лжи, Цех, мы проведем служебную проверку и…

– Нет.

Отец одним спокойным словом заставил его замолчать.

– Нет, – повторил он. – Оставьте Вилкаса в покое. И Аурелию тоже. Вы ей не муж, не имеете права что-то запрещать. Аурелия решит сама.

– Вот именно! – согласно закивала в ответ.

Иногда мы с отцом бывали солидарны.

Это ж надо додуматься – что-то запрещать ведьме!

– Напоминаю, – елейным голосом возразил Линас, – Аурелия находится под надзором инквизиции, и, как волостной инквизитор, я имею полное право регламентировать ее поведение.

– Волостной инквизитор, значит? Регламентировать?

Закипев, как чайник на плите, поднялась, испепелила жениха взглядом. После потянулась за своей рюмкой, выпила залпом, затем и рюмку Вилкаса и, подбоченившись, поставила Линаса перед фактом:

– Ночь Чернобога встречаю с родней отца. К твоим родителям не еду. Ночевать приду тоже только по решению суда.

– Вот как? – Взгляд жениха сделался колким. – Тогда я посажу тебя под арест. Отец дурно на тебя влияет.

– Он хотя бы считает меня равной!

Спорное утверждение, но в горячке спора эмоции взяли вверх над разумом.

– В чем же заключается это равенство? – Последнее слово Линас произнес брезгливо, пренебрежительно. – В том, что он тебя спаивает, заставляет участвовать в своих темных делишках, якшаться с демонами?

– Я и так с ними якшалась, еще до нашей встречи. Пить пила и буду!