Отвернувшись, задумалась, как бы ловчее обосновать свой отказ Юргасу.

Вот ведь головная боль! Почему родственники всех мастей сговорились и вспомнили обо мне именно в конце декабря?

– А там, у твоих родителей, опять будет Лидия? С чего лорд Вальтер вдруг сменил гнев на милость? Ты же опозорил семью, глаза бы его тебя не видели – и всякое такое.

Отношения между отцом и сыном все эти месяцы складывались, мягко говоря, не очень. Точнее, не складывались вовсе. А тут это приглашение… Вальтер Клавел явно что-то затевал! Вариантов немного: сжить меня со свету или снова попытаться устроить брак Линаса с Лидией Зидек. Вариант «простить и смириться» я не рассматривала. Отставной генерал упрям как дюжина ведьм, не терпел разногласий и шел напролом с упорством медведя.

– Причем тут Лидия? – Губы Линаса сжались в тонкую бледную линию. – Я, кажется, ясно дал понять, что она меня не интересует.

– Притом, что мне не хочется ехать в Остеру.

Зиму родители жениха проводили именно там, а теплое время года – в имении. Том самом, где эпично завершилась карьера Марюса Дье и рухнули надежды Вальтера Клавела понянчить нормальных внуков.

– Вот как? – прищурился Линас. – Мне казалось, ты мечтала освоить столичные гостиные. Или ты не желаешь ехать со мной, предпочитаешь общество барона Антанаса?

Не сразу сообразила, о ком он. Так высокопарно! Отцу бы польстило.

– Что за чушь ты мелешь?

Быстрым шагом прошлась по кабинету, мимоходом поправив несимметрично лежавшие папки.

– Аля, ты стала слишком близка с ним…

Вперила в Линаса полный укора взгляд:

– Он мой отец! И вовсе не такой извращенец, как ты полагаешь. Или ты меня в любительницы родственников мужского пола записал?

Убью и закопаю под папками. Это ж надо – вообразить, будто!..

– Успокойся, я говорю о связях иного рода. Тех, из-за которых ты теперь являешься поздно, чаще ссоришься со мной. У меня такое чувство, что ты отдалилась от меня, Аля.

Он шагнул ко мне, потянулся, чтобы обнять, но в последний момент раздумал. Руки плетьми повисли вдоль тела, взгляд потух.

– Ты… Ты перестала доверять мне. Отныне он, – с горечью добавил Линас, – вытеснил меня в твоем сердце.

– Ты ревнуешь меня к Юргасу?

Рассмеявшись, обхватила его лицо руками, развернула к себе и прильнула в страстном поцелуе. Полагала, Линас на него ответит, и мы забудем о глупой размолвке, но его губы остались недвижными, каменными.

– Линас? – все еще сжимая его лицо между ладоней, чуть отстранилась, чтобы видеть его глаза. – Что случилось? Я всего лишь не хочу ехать к твоим родителям. Ну не нравятся мне они, а еще больше этикет, твоя тетка, напыщенные гости… Почему нельзя остаться тут, в Колзии?

Тогда бы я сохранила добрые отношения со всеми.

– Потому что Новый год и следующая за ним Светоянская ночь – семейный праздник. Я хочу помириться с отцом. Ради тебя.

Как же – для меня! Ради себя он старался. Я могла его понять, родителей не выбирают, я сама до сих пор до конца не приняла Юргаса, но зачем врать-то? Неужели стыдно? Наверняка. Мол, тряпка, слабак, на попятную пошел.

– Ну, раз уж я для тебя так важна… – игриво скользнула пальцами по челюсти, затем вниз, под ворот рубашки. – Мы уедем двадцать пятого.

– Что ты задумала в Ночь Чернобога?

Взгляд Линаса сделался холодным, острым. Ухватив меня за запястье, он отвел мою руку, опустился в кресло. Обескураженная, стояла перед ним… как оплеванная. А потом…

– Ну знаешь! – Я тоже умела метать громы и молнии. – Я тебе не собачка, чтобы заискивать ласки. Не хочешь – не надо. И в «ведьму-инквизитора» играть не позволю. Или мы теперь снова «светлейший» и «госпожа Томаско»? Тогда тем более поедешь к родителям один.