– Вот.

Гражина виновато положила на стол нечто, завернутое в тряпицу.

– Следовало сержанту отдать, но я испугалась. Вдруг бы на меня подумали?

Уставилась на тряпицу, словно на ядовитую змею, быстрым движением дернула за края… Узел развязался, явив взору окровавленный нож.

– И ты все это время молчала?!

Не в силах устоять, вскочила. Меня трясло. Хотелось одновременно хлебнуть крепкой настойки и нестись со всех ног в Колзий, к Линасу.

Потупившись, Гражина молчала.

– Ты хоть понимаешь, это орудие преступления! – дрожащим пальцем ткнула в нож.

– Понимаю, – упавшим голосом подтвердила подруга. – Я его недалече от дома в снегу нашла. И лошадь действительно кто-то в подлеске привязал: там следы, и ветки поломаны. И другие, человеческие, от реки тянутся…

– Все, пошли!

Засуетилась в поисках верхней одежды.

– Куда? А как же чай, варенье? Да и ночь на дворе.

– Сначала к Линасу, потом к Юргасу. Хотя лучше наоборот.

Кинула оторопевшей подруге шапку, пальтишко, потушила огонь.

– Я к нему не пойду! – заартачилась подруга. – Это ты у нас бессмертная, а я боюсь.

Огрызнулась:

– Тогда сиди здесь и бойся дальше!

Прихватила окровавленный нож и хлопнула дверью.

Все еще злясь на Гражину, с силой впечатывала ноги в снег, безжалостно пинала сугробы. Вот ведь непроходимая дура, битых полчаса болтала о всякой чепухе! Боится она! А убийцу она не боится? Может, он никак с Марюсом не связан, просто ведьм на дух не переносит.

Когда остановилась, чтобы перевести дух, огляделась, поняла, что почти дошла до большой дороги. И впопыхах забыла перчатки.

Обернулась, глянула на мерцавшие позади огни… и засунула руки в карманы. Ничего, и без перчаток дойду. А кто тронет… У меня нож, сама я на взводе, лучше не подходи!

– Хоть мне можете сказать, я не выдам. Что происходит?

Швырнула окровавленный нож на стол и гаркнула на подавальщицу:

– Пошла вон!

Прежде я себе таких вольностей не позволяла, но сейчас, на эмоциях…

Юргас удивленно поднял брови, но не одернул. Наоборот, на его лице мелькнуло нечто вроде удовлетворения – в полумраке толком не разглядишь.

Я добралась до Колзия глубокой ночью, поразмыслив, решила не будить Линаса и завалилась к тому, кто точно не спал в этот час. Как я и думала, фонари у входа в трактир на окраине горели, хотя посетители большей частью разошлись, только пара наемников лениво допивали эль. Один попробовал завязать со мной беседу, но заработал красноречивый взгляд, после которого потерял ко мне всякий интерес. А вот подавальщица крутилась рядом. То ли хотела услужить, то ли подслушивала.

Несмотря на то, что Вилкас разбудил меня очень рано, сна было ни в одном глазу. Возбужденная, я бы и до столицы дошагала на одном дыхании. Зато Юргас устал, зевнул при мне пару раз. Выглядел он тоже не так роскошно, как вчера, несколько помято. Или я выдернула его из объятий очередной пассии?

– Я имел в виду три часа дня, а не три часа утра. – А вот в голосе усталости не чувствовалось. – И передай своему, что извиняться все равно придется. Это не больно, на колени не поставлю, руки целовать не заставлю, пусть просто признает ошибку.

– Кого вы боитесь? – упрямо вернулась к прежней теме. – Гражина сказала, тот человек привязал лошадь неподалеку от ее дома…

– Любопытно, однако, что сказала она это тебе, а не светлейшему. Отлично его характеризует!

– Хватит! – Ударила кулаком по столу. – Хватит придираться к Линасу и заговаривать мне зубы! Вы… к мухоморам, ты, подавись своим отцовством, скажи наконец, кто приходил по мою душу?

– По мою, не твою, – спокойно выдержав мою эмоциональную тираду, ответил Юргас. – Тебя мои дела не касаются. Не беспокойся, я их улажу. Томаса тоже постараюсь воскресить. Тело сейчас в подвале околотка, забрать его оттуда не составит труда. Но спасибо за заботу. Это так неожиданно! Особенно твое «ты».