Забрать девчонок, кота этого драного в переноску, взять отпуск первый раз за полтора года — и на курорт. Денег скопила, чтобы поменять машину, не залазя в кредит. Оттуда и возьму на отдых. В конце концов нет ничего важнее тех, кого любишь, и времени, проведенного с ними.

И вот с такими мыслями каждый день я покорно ходила на тренировки, изучала биографию Кирана Великолепного, — ой, напутала, Блистательного — его родственников, историю их славного семейства. Круглые сутки за мной наблюдали камеры. Унитаз, как в тюремной камере, находился в углу, и ночью опять же не использовался.

Они могли убить меня в любой момент — выключить Плюща или избавиться от моего тела. Я уверена, что если бы не справилась с ней, не научилась управлять этим организмом, то так бы и случилось. Уже на второй-третий день я адаптировалась: исправно перегоняла растительный сок, подчиняя его биению обычного человеческого сердца, управляла колебаниями температуры (к вечеру она резко падала, отсюда в моей жизни появился аквариум). Все меньше зависела от солнца, которое в палате заменяли батареи.

Эрик один раз наорал на меня, когда к вечеру я чуть не грохнулась в обморок.

— Ты должна сойти за обычную, поняла? Если вардзийцы сообразят, что к ним вместо бабы завезли репейник, то они быстро отправят под нож и тебя, и нашего связного. А там целая цепочка с участием людей и магов построена за два столетия.

Но София, как всегда, утешала. Она объяснила, что Эрика так лютует, потому что боится потерять Плющ.

— Тебе это даже на руку. Не так давно погибла одна из наших во время задания — точнее, две в одной. Если что-то случится с Плющом, — это ценнейший экземпляр коллекции — он не то, что на месте не усидит… Скорее всего потеряет свою любимую часть тела.

Она советовала не бояться Эрика и держать в уме, что носитель и вселившийся в него человек имеют крепкую связь. Если Светлана Петровна, все процессы которой сейчас заторможены, умрет, то и Плющ, управляемая ее сознанием, получит потрясение, от которого может и не оправиться.

— Выполняй задание, а потом не торопись обратно. Возвращайся в последний момент, оттянись на всю катушку. Не в палате же тебе сидеть, коротать время с кактусами.

Она, наверняка, заметила, как Эрик зажимал меня при любом случае. На третий день я не выдержала, отрастила Хлорофитуму дополнительную ножку-лист, которая протянувшись по потолку через три палаты, вошла моему мучителю в одну ноздрю и вышла из другой. София чуть не захлопала в ладоши от такого фокуса, но сдержалась, видя, как коллегу выворачивает над раковиной.

— Вы этого от меня хотели? Я стараюсь. Могу закинуть его в желудок. Будет хуже.

— Умница, имей в виду. Когда тело Плюща выполнит свою роль, а ты еще останешься внутри, мы повеселимся. Все эти фокусы станут недоступны. Я покажу тебе много новых.

— Эрик, хватит, — вмешалась София. — Ты что, не замечаешься, что девочка боится? Ты ставишь под угрозу всю операцию. Сколько можно?

Но мужчина не унимался. Закрывая меня в палате. Он через стеклянную дверь показал жест, которого я раньше не видела, но о его значении догадаться было несложно: раздвинул средний и указательный пальцы в букве «V», прижал их к губам и несколько раз высунул язык.

— Кузнецова, не сомневайся, я же тебя в твоем Уепинске достану — он сознательно исказил название городишки, где я прожила последние десять лет — прикинь, будешь ходить и оглядываться. Нежданчик, тебя в конце концов зажмет в туалете и отымеет собственный шеф.

Последние слово осталось за ним, как и горький вкус Хлорофитума у него во рту. В этом я не сомневалась. Я так мало знала об организации, об их возможностях, настолько боялась, что мне вообще не удастся вернуться, что его угроза не стала для меня ударом.