Завтра мне предстоит весь день в дороге по тайге. Наледь – это плохо, но выбора у меня нет. Еще одна заимка, и я доберусь до Деда, а там уже будет понятно, что делать дальше.

Шансы на то, что Валерия каким-то чудом спаслась, таяли с каждым днем. Я теперь понимал ее мужа: нет тела – нет наследства. А ждать этому мажору было не с руки. Хочется красиво жить здесь и сейчас. Доказать, что это он помог своей жене отправиться на тот свет, невозможно, если сама Валерия не расскажет правду. Но даже я сомневаюсь, что она жива. У кого может жить в тайге городская фифа, скрываясь столько времени? Опять же травмы. Наверняка она получила травмы, когда сорвалась с обрыва. Георг подробно описал то место, и завтра я буду там проходить.

Но вот проблема: я, как и Георг, верю в такие чудеса или судьбу. Если человеку суждено выжить, то он выживет. Как, я не знаю, но жизнь такая штука, что я уже ничему не удивляюсь. Насмотрелся за свою карьеру в горячих точках. Вот есть человек, без рук, без ног, не жилец совсем, а выживает, но другой от царапины богу душу отдает. Ничем не объяснить, а угадать и подавно не дано.

С мужиками попрощался заранее, так как хотел выйти на рассвете, что и сделал. Тронулся в путь, когда небо только начало сереть, и день прошел довольно спокойно, если не считать того, что намаялся я с этими лыжами. Оттепель невовремя пришла, а потом морозом прикусило, и как по льду скользишь.

До заимки добрался совсем без сил. Дверь примерзла так, что пришлось топором вырубать. Эта хижина была хуже, чем та, в которой раньше ночевал. Потолок кое-где прохудился, в небольшой комнате гулял ветер. Печь чадила, пришлось протапливать до поздней ночи. Но выключило меня сразу, как только лег на узкий топчан. В этот раз обошлось без снов.

Утром выпил кофе, соорудил бутерброд и снова в путь. К концу дня должен был дойти до Деда. Когда поднялся на высокую точку, включил телефон, отмечая, что осталось всего две полоски, надо бы подзарядить.

Георг ответил почти сразу, словно держал телефон в руке. Быстро обрисовал ему ситуацию, рассказал про крысу.

– Кто-то в вашем окружении сливает всю информацию Быстрицкому.

– У меня проверенные люди, – сомневается Георг, – Может это случайность?

– Нет, слишком быстро они узнали, куда я иду и зачем. Как бы еще оказались у меня дома после разговора с тобой? – не соглашался я, – Прошерсти там своих людей, особенно у кого был доступ к информации. Нужно найти тех, кто знал о твоих передвижениях и планах. Муж Быстрицкой, может, и мелкая сошка, но за ним явно стоят серьезные люди.

– Хорошо, я займусь этим, – произносит Георг, – Ты сейчас где?

Вот тут я завис, если честно. Сам не понимаю, как это случилось, но вдруг накрыло такими сомнениями, что самому страшно стало. Я недоверяю Георгу?! Да быть того не может. Но кто еще знал обо мне, о моем задании? Кто знал, куда я пойду, с кем пойду и когда.

– Что молчишь? – голос Георга становится осторожным, он словно прощупывает почву перед тем, как произнести слова, – Илья… Ты же не думаешь, что…

– Нет, не думаю… Но будет лучше, если я все сделаю сам, – твердо отвечаю другу моего отца, моему крестному.

– Илья…

– Нет, Георгий Викторович, я сам разберусь. Ищите, кто сливает информацию, а я сообщу, как все узнаю.

– Но Илья, ты же понимаешь, что это полный бред!

– Возможно, возможно, – качаю я головой, и телефон вырубается, зарядка кончилась.

Сажусь в сугроб и беру в руку ком снега, впечатываю себе в лицо, чтобы прийти в себя. Я только что засомневался в очень близком для меня человеке. Тому, кто был другом моему отцу, тому, кто и мне был как отец. Но я не мог бы сейчас объяснить свои чувства. Я очень хочу верить Георгу. Кому ещем не верить, если не ему?! Он был со мной с детства, шел рядом, помогая, наставляя, и вдруг…