— Это можешь спросить у него сама. Он уже на месте.

Я посмотрела на дверь, вновь на женщину.

— Вы понимаете, что это нарушение закона? Вы не имеете права не принимать заявление, — спросила я зло, представляя, как мне придется идти по длинному коридору. Двери в некоторые кабинеты будут открыты. И обязательно у Никиты. Он никогда ее не закрывал. Говорил, что сотрудники тоже должны видеть, что начальство работает, а не играется в телефон или гоняет чай.

Не знаю по какой причине, он не приехал к маме на следующий день. Возможно, страдал от похмелья или жаловался любовнице на жену. Меня...

Я слышала, что мама разговаривала с Никитой утром, но не сообщила мне об этом. Она просила его дать время.

— Все вопросы к Вадиму Сергеевичу, — повторила Татьяна Федоровна, не обращая внимания на мои слова. — Пусть сразу поставит визу, если договоритесь, — добавила, когда я взялась за ручку и толкнула дверь.

Не успела я выйти из отдела кадров, как услышала:

— Привет. Опаздываешь.

— Привет, — ответила я, поворачиваясь на голос.

Девушка из маркетингового. Мы с ней никогда особо и не общались. Так, перекидывались парой фраз на обеденном перерыве в кафе. Девяносто процентов своего времени я проводила в компании Никиты. “Я тебе еще не надоела?” — спрашивала его в шутку. Он говорил, что я несу ерунду, и что я для него, как воздух. Видимо, ядовитый, раз захотел дышать еще кем-то.

— Угу, — буркнула я, торопливо шагая к кабинету Власова. И чем ближе подходила к нему, тем сильней сердце начинало стучать.

Дверь в соседний кабинет была распахнута — Никита был на рабочем месте. Он разговаривал по телефону, я слышала его голос. Ровный, уверенный. Обычный. Словно для него ничего не случилось.

Набрав побольше воздуха в легкие, я преодолела следующие несколько метров с закрытыми глазами.

— Наташа! Извините, — Никита извинился перед собеседником. — Я вам перезвоню чуть позже. Очень важная встреча. Еще раз прошу прощения, — это он договаривал уже в коридоре, поймав меня за руку. — Привет, — сказал он, осматривая с головы до ног. Отмечая каждую мелочь и недовольно хмурясь. — Могла попросить, я бы привез тебе одежду, — я молчала. — Пойдем ко мне, — он завел меня в кабинет, закрыл за нами дверь. — Твои вещи, — из нижнего ящика достал сумочку. — Ключи, косметика, документы. Телефон купил. Симку переставил.

— Не надо было, — ответила я, пытаясь понять, что же я чувствую.

Волнение, которое окатывает то холодной, то горячей водой. Оно глушило все остальные чувства.

— Почему? Ты моя жена, я должен позаботиться о тебе. И, кстати, таблетки тоже в сумочке.

Никита вел себя и выглядел так, словно между нами ничего не произошло.

— Я не хочу их больше принимать, — я побоялась произнести, что больше не хочу иметь от него ребенка.

Супруг склонил голову на бок, всматриваясь в лицо.

— Не хочешь, не принимай. Я всегда говорил, что всему свое время. Что это у тебя? — он подошел и медленно потянул из моих пальцев лист бумаги.

— Заявление. Я увольняюсь, — ответила я.

Никита пробежал глазами по написанному.

— Я сам хотел тебе предложить этот вариант, — он улыбнулся. — Я отнесу его Власову.

— Не нужно делать вид, что у нас все хорошо, Ник, — сказала я, сглатывая собравшуюся во рту горечь.

— Софья с сегодняшнего дня не работает больше в нашей компании, — он холодным тоном произнес имя любовницы.

— А причем здесь это?

Я завидовала выдержке мужа.

Он выглядел отлично. И дело было не в дорогой красивой одежде. Со стороны я бы никогда в жизни не сказала, что его жизнь изменилась. Тот же взгляд, та же интонация, только в ней появилось больше уверенной настойчивости, словно я болею и меня уговаривают выпить очередную кружку теплого чая, который стоит уже в горле.