— Нам всем было бы некомфортно в одном офисе.

— Ты изменил мне! — выплюнула я. — Это разговор не о комфорте, а о чувствах, верности, уважении. Ничего этого нет. В этом виновата не Софья…

— … А ты, — спокойно закончил за мной фразу.

— Я? — произнесла я на выдохе, не веря в услышанное.

— Да. Ты, Наташ. Меня предупреждали, что женщины, стараясь забеременеть становятся немного одержимыми. Но я не думал, что этого немного будет катастрофически много. Охрененно много, — он раскинул руки очерчивая в воздухе круг и пугая меня. — Я откровенно заебался таскаться по врачам. Ну бывают же пары, которые живут без детей. И живут счастливо. Ради друг друга. Когда в твоей голове какая-то шестеренка перестала нормально работать? Я не уловил этот момент, Нат, — он взял мое лицо руками, приблизился. — Последние полгода по факту у меня не было жены. Ты была сосредоточена на всем, кроме меня. Я, блядь, ненавижу этот календарик, что лежит на прикроватной тумбе, где ты отмечала день секса, день без секса…

— Так ты тоже хотел ребенка, — произнесла я ошарашенно. — Ты мне говорил об этом.

— Да. Но не ценой нормальной жизни. Ты же свихнулась, — он продолжал держать лицо ладонями. — Ты подыхаешь от побочек гормонов, но упорно продолжаешь их пить. Это явные проблемы, вот тут, — он пальцем уперся мне в лоб. — Я хочу тебя прежнюю. Легкую. Веселую. А не свихнувшуюся овуляшку.

— Свихнувшуюся овуляшку, — повторила я за Никитой самое грубое, что можно было сказать женщине, желающей зачать ребенка.

Я знала, что означало это выражение, знала к кому оно применялось, и никогда не думала, что услышу его от любимого человека.

— Тебе реально пора отдохнуть. Найти увлечение. Отдохнуть от рабочей обстановки, — он отпустил мое лицо. — Понимаешь?

Я бестолково кивала, смаргивая слезинки.

— Ты ведь смог мне сделать еще больней, — произнесла я, отступая к выходу.

— Я сказал правду, Наташ. Кто кроме меня скажет правду? Ты бы хотела, чтобы я тебе врал?

— А ты мне врал, Никит.

— Ты вынудила меня. Я не хотел развода. Я же люблю тебя. У нас непростой период жизни. В каждой семье так бывает.

— Нет. Не в каждой.

— Это заблуждение, Наташ. Я не хотел тебя обижать. Ждал, что пройдет время, и ты одумаешься.

— А я не одумалась, — произнесла я подрагивающим голосом. — И не одумаюсь, Никит. Я хочу ребенка! Очень хочу!

— Тише, — Ник улыбнулся, провел ладонью по волосам. — Всему свое время. Мы обязательно еще попробуем. Только давай отдохнем. Хочешь, съездим куда-нибудь?

— С тобой нет, — ответила я, не позволяя мужу прикоснуться к себе. — С тобой я никуда не поеду.

— Возьми с собой маму. Я не против. Поработаю спокойно. Выбери сегодня место, куда вы полетите, а вечером я все устрою, — сказал он, протягивая мне сумочку. — Со Власовым я уже поговорил. Он согласен отпустить тебя без отработки. Позвони, как будешь дома.

— Не надо, — отпрянула, когда Ник попытался меня поцеловать.

Я взяла сумку и вышла из кабинета не в силах больше находиться с мужем в одном помещении. Все стало чужим. Аромат парфюма, голос, улыбка.

Я не стала спорить или продолжать разговор, от которого по телу пробегали волны отвращения.

Как оказалось, я не знала собственного мужа, а он не знал меня, если подумал, что я прощу. Вернусь в квартиру и буду покорно ждать с работы, забыв обо всем. Выкинув предательство из головы по щелчку пальцев.

Вместо этого, я воспользовалась отсутствием Никиты.

Было странно входить в квартиру, в которой три дня назад, я ощущала себя любимой, желанной и счастливой. Встала в гостиной и медленно обвела ее взглядом. Каждая мелочь в ней была подобрана мной. Мне нравилось создавать уют. А теперь все померкло, потеряло краски. Стало блеклым и безликим.