Она великолепна. 

Торжественная музыка стихает, она подходит ближе, а каждая клетка моего тела, кажется, чувствует ее энергию. Меня будто подбрасывает, я чудом держусь на ногах. Скольжу равнодушным взглядом, тогда как внутри меня бушует ураган и рвется наружу, впитываю ее близость. Она прекрасна! Собранные в пучок локоны, несколько прядей наружу. Заколка, украшенная камнями, похожа на маленькую диадему, но это не она. Неброский макияж подчеркивает небесный цвет глаз, в которых я утону, если задержусь хоть на секунду дольше. Моргаю, отворачиваюсь к ведущему. 

Я не хочу болеть ею снова… Она словно вирус. Неизлечимый.

Широко улыбаясь, ведущий начинает свадебную церемонию, по традиции вещает о чувствах, долге и верности. На верности я отключаюсь, погружаюсь в прошлое и слышу «я буду тебя ждать, обещаю». Херня все это! Дальше регистрация как и все остальное проходит быстро, я не успеваю заметить, как мы оказываемся за столом для молодоженов. 

Она — моя жена.

Блядство!

— Дорогие мои, я счастлив разделить этот вечер с вами, — поет оду Петр Савельевич, в то время как я мельком смотрю на Софу и ловлю непролитые слезы в ее красивых глазах. Она несчастна! Словно удар под дых. Ненависть к себе просыпается с новой силой, хочется рвать и крушить все вокруг. Хочется наорать на нее, встряхнуть за плечи, будто куклу, и поинтересоваться: «Ну что тебе еще не так?» — В общем, счастья, любви вам и крепкой семьи. Рано или поздно кто-то из вас ошибется, но прошу вас, найдите в себе силы на прощение. Не ставьте незаслуженную обиду превыше любви. Вспомните все хорошее, что с вами было, и все… что еще может быть. 

Петр Савельевич продолжает говорить, а глаза Софии намокать все больше и больше. Немного поворачиваюсь в ее сторону, кладу руку на спинку ее стула и смотрю. Проходит несколько секунд, прежде чем она чувствует мой взгляд. Отворачивается, не желая показывать свою боль. Слабая сильная женщина. Она и раньше такой была, все сама. Ничего не изменилось. 

— Что тебя тревожит? — интересуюсь, заправляя прядь волос за ухо. Она вздрагивает, дергается в сторону, но быстро себя тормозит. Натягивает на лицо счастливую улыбку, склоняется ко мне и шепчет:

— Это все… все лишнее.

Киваю, протягивая бокал с шампанским. Софи выпивает его до дна, слегка морщится, вызывая на моем лице улыбку. Она красивая. Безумно красивая. 

— Тебе не нравится?

Вижу, что не нравится, но не спросить не могу. 

— Честно? — Киваю. — Не нравится.

Отворачиваюсь, сжимаю в руке вилку, злясь на себя за неоправданное доверие. Неужели Юлька напортачила с организацией торжества, и моя жена хотела все по-другому? Твою мать… так облажаться. 

 Мимо меня проходят поздравления, вручения никому не нужных подарков. Я с головой увяз в себе. Ее спокойный и лаконичный ответ «не нравится» не дает мне покоя на протяжении всего вечера. Все, как она хотела: торжество у озера, белоснежный кортеж, платье мечты. Хочется заорать: «Ну чего вам, женщинам, еще надо?» — но я молчу, сжимая под столом кулаки и злясь на свою недальновидность. 

Я не имею никакого права требовать от нее недостижимого. Она и так переступила через себя, согласившись играть роль моей жены. Фиктивной, мать ее, жены. А ведь если бы дождалась, если бы не выскочила замуж за бывшего, свадьба была бы реальной, и мы бы не сидели как два оленя и не ждали бы, когда можно послать все и всех к черту и свалить. 

— Горько!

«Бл*#», — ругаюсь про себя, жмурясь. 

Я не готов снова чувствовать вкус ее сладких губ. Он сводит с ума, вызывает нереальное привыкание, от которого сложно излечиться. Я до сих пор помню, как отвыкал от ее губ, как спустя время искал антидот. Так и не нашел.