— Иди ближе, я не люблю громко говорить.

Она идет, теребя косу. Обходит дерево, внимательно осматривая наполовину пересохшую тютину. Останавливается.

— Ты что там зависла? Ко мне, я сказал.

Но у девчонки расплывается улыбка на лице, и ведьмины глаза блестят озорством.

Она отбегает.

—Что ты творишь?

Берет разгон, и карабкается по стволу, забираясь на ветки. Соскальзывает. Царапает колени, но продолжает карабкаться наверх.

Что…Что… Что это за демоница?

Скидываю туфли, носки и с воинственными криками карабкаюсь за ней.

– Ты попала, сучка! Ты, чертова сука, акробатка, попала, я тебя в порошок сотру.

Мы стоим на одной ветке. Держим равновесие. Расставив руки в стороны. И не пугает странный скрип под ногами. Это скрипит ветка.

— Стой! Не шевелись, либо мы оба упадем.

Просто медленно иди ко мне, шаг за шагом. Обещаю, я тебя не трону. Даю слово.

Перемирием и не пахнет. Ее тоненькие ножки начинают раскачивать ветку. Скрип усиливается, и дерево под нами ломается. Она успевает ухватиться за верхнюю ветку, а я под своим весом лечу вниз и падаю в мусорный жбан.

— Засунь свои угрозы и обещания себе поглубже в свою клоаку. Старпер хренов!

Забирается на ближайший балкон.

А я не могу подняться, не чувствую спины. Мои ноги выглядывают из мусорника. Такой ситуации в моей жизни не было.

— На помощь! Кто-нибудь! Вытащите меня. Милиция! — сиплю. — Милиция!

Надеюсь, не сломал себе ничего.

Включаем песню .The Offspring - Pretty Fly (For a White Guy) И представляем ;))))

17. Глава 17. Марана и Ли

Ли

Всё, я свободна? Неужели так просто? Сердце колотится бешено от счастья, что для меня все закончилось. Иду по улице, никуда не спеша. Вдыхая запах свободы. Я пропускаю велосипедистов, которые едут мне навстречу по хорошо освещенной дорожке, и тут у меня в шее начинает печь. Ноги подкашиваются. Дыхания как будто не хватает. В глазах двоится, и я, уже не управляя своим телом, заваливаюсь в сторону. Вижу только приближающиеся ко мне черные туфли.

***

Марана

Мои плечи плотно сели в стенки бака, и без чьей-то помощи не выбраться. Еще какое-то время я дергался внутри вонючей железяки. Вдыхая «ароматы» разлагающихся продуктов, ощущал, как микробы размножаются по моему телу. Вот тебе и глава клана. Надеюсь, это не знак судьбы? Может, да ну ее! Ну украла она слегка, сучка проклятая, мои деньги. И не раз. Сделать вид, что не заметил. Думаю, а сам злюсь на свои мысли. С какого это хрена я должен проигрывать!

Надо выбираться. Бью по стенкам. Может, услышат. Где бабки? Где тусующиеся подростки? Ноги немеют, свисая, вызывая дрожь. В ушах начинается шум, повышается потливость. Только не сейчас. Сахар начал подниматься в крови. И наушник из уха, видимо, выпал, как назло, когда я падал. Она — моё проклятие.

Стучу по баку еще.

— Э-э-э! Кто-нибудь?!

Слышу приближающиеся голоса.

— Эй, Петрович, стой на шухере. Я за этот бак спрятал заначку. А то Надька, как собака-ищейка, везде найдет.

— Стой! Ты погляди. Ноги чьи-то. Труп там, что ли, скинули? Уже второй за эту неделю.

— Ай, да бог с ним. Пойдем. Не наше это дело. Бери чекуху и пойдем.

Это мой шанс.

— Эй, мужики! — ору. — Мужики! — болтаю ногами. — Помогите, я тут.

Они замолкают.

— Стой, Васильевич, живой там кто-то.

Мой обзор на звёздное небо заслоняют два сморщенных лица.

— Ты смотри, какой теленок валяется там. Милок, а как это тебя угораздило-то?

— Да я тут пробегал неудачно. Поможете?

— Ну давай попробуем.

Тянут оба за руки, но никак.

— Да тут кран надо вызывать, милок.

— А ну, Петрович, тяни пацана. Не ной! И — раз. И — два. Поднатужься. Вспоминай, как якорь на флоте тянули. И — взяли, и — взяли.