С закатом берег оживает, уже не найти свободный столик или шезлонг, к костру подтаскивают бревна, создавая импровизированные скамьи.   

— Аня отписалась, вернется завтра, — Саша протягивает смартфон с открытым сообщением. 

— Что-то случилось?

— Вряд ли. Скорее всего, Косарев привязал Аньку к изголовью кровати и проводит основательную воспитательную работу или же сестра выследила его новую подружку и сейчас прикапывает хладный труп. Тебе принести что-нибудь? — указывает на столики с алкоголем.

— Нет, спасибо.

Пританцовывая, Саша лавирует среди отдыхающих, пробираясь к бару. А мое внимание привлекает парень. Его невозможно не выхватить взглядом из толпы. Высокий, подтянутый, с растрепанными темными волосами, в черных джинсах и черной футболке, из-под ворота и рукавов которой выглядывали замысловатые надписи татуировок. 

Легкая небритость, едкая ухмылка на четко очерченных губах и взгляд полный оценивающего превосходства. В институте я держалась от таких парней подальше, пока другие девочки, провожали их голодным взглядом. Вот как сейчас. Он просто шел к костру, прокручивая на указательном пальце серебряный обод кольца, а внимание почти всех присутствующих девушек сосредоточено на нем. Признаться, за незнакомцем хотелось наблюдать. Каждое движение его тренированного тела наполнено силой и хищной грацией. 

— Ты тоже зависла? — Саша опускается на соседний шезлонг, потягивая коктейль. — Красавчик, — оглашает вердикт, восхищенно выдыхая. 

— Да, — признаю, ведь глупо отрицать очевидное. 

Он благодарит девушку, принёсшую пиво, и присаживается у костра. Даже такие простые действия завораживают. Парень не пьет, не участвует в разговоре, дожидается момента, когда все отвлекутся на вновь прибывших и выплескивает содержимое стакана под ноги. 

Вскидывает голову, прикладывает палец к губам, и я отчетливо разбираю сквозь людской гомон и негромкую музыку:

— Никому не говори. 

А движения его губ гипнотизируют. Изгибаясь в порочной улыбке, они дарят меня воздушным поцелуем. До чего же пошло… но вместо негодования, я отвожу взгляд, заливаясь краской смущения. «Что за глупая реакция?», — ругаю себя, отвлекаясь на сообщение мамы. 

Читаю обыденные фразы, что используют в переписке, но не улавливаю их смысла. Вот мама пишет «Привет» и следом отправляет желтую рожицу с поцелуем, интересуется моими делами, а я, хмурясь, вглядываясь в буквы, превратившиеся в неизвестные мне иероглифы. 

Осматриваюсь. У мангала колдует парень с фиолетовыми дредами, ловко подбрасывая куски мяса и переворачивая сосиски, к берегу спускаются трое парней, волоча сухие ветви к костру. Поворачиваю голову к воде, где у костра темным пятном возвышается незнакомец. Он встал, раскинул руки, размялся… а я борюсь с желанием удостовериться, что смотрит он именно на меня. Только на меня! 

«Чем с Владом будете заниматься на выходных?», — простой вопрос вновь ставит меня в тупик. Перечитываю сообщения и набираю ответное. 

Парень проходит рядом. Достаточно протянуть руку, и я коснусь мужского бедра. Пальцы замирают над экраном. В голове пугающе путаются мысли. Щелчок зажигалки и сладковатый вишневый аромат наполняет легкие. Я на мгновение прикрываю глаза и возвращаюсь к переписке:

«Я с подругами на пляже. У меня все хорошо. Как твои дела? Как папа?», — отправляю сообщение и кладу телефон на колени. 

Меня непреодолимо тянет обернуться, удостовериться что он за спиной, и крохотные покалывания, щекочущие открытую шею это не плод моего воображения. 

«Папа опять заперся в кабинете, а я решила написать тебе»,