Парень останавливается, нас окружают танцующие пары, а мы продолжаем изучать друг друга. Весь мир сводится в одну точку, к одному человеку — незнакомцу с едкой притягательной улыбкой. Пламя костра придает его лицу хищности, заостряя черты, ложась мистическими тенями и яркими желтоватыми бликами в практически черных глазах. Он идеален. Словно сошедший с экрана фильма или рекламного буклета бунтарь — самоуверенный плохиш, знающий цену себе и всем вокруг, с дерзким взглядом, серебристой серьгой в ухе и черными переплетениями татуировок, скрывающимися под одеждой. Сосредоточение мужественности и женского желания. 

Любопытство подталкивает скользнуть пальцами под футболку, приподнять ткань и рассмотреть рисунок. Он ловит мой нетерпеливый взгляд, едва уловимо покачивает отрицательно головой и оплетает за талию, мучительно медленно притягивая к себе. Первое, что проникает сквозь пелену наваждения — запах незнакомца. Яркий аромат вишни и миндаля, терпкий, с горьковатыми нотками табака — дурманящий разум коктейль.

Места соприкосновения наших тел горят огнем. Бедра… живот… Разве так бывает? Я никогда не верила в химию между мужчиной и женщиной, считая это слабостью, неубедительным оправданием спонтанного секса с незнакомым человеком. Ведь именно так оправдывают себя другие — химия. 

Происходящее кажется нереальным, фантазийным, каким-то гипертрофированным, возведенным в абсолют. 

Он делает шаг, начинает наше движение в танце. И я вновь слепо следую, полностью отдаюсь во власть незнакомца. Горячие ладони ложатся на поясницу, без намека на пошлость, и простой танец становится для меня чем-то шокирующим. Острым. Новым. Чувственным и возбуждающим. 

Балабаев — единственный сексуальный партнер, я не знала прикосновения других мужчин, кроме дружеских, не позволяла себе интересоваться кем-то еще, в моей жизни им не было места. Ошибочно полагала, что нет разницы между партнерами, а секс — это последовательность механических действий. Я не представляла, что лишь присутствие, мысль о ком-то, фантазия, может скручивать сладким спазмом низ живота, тут же разливаясь жаром возбуждения по всему телу. 

Пальцы незнакомца пересчитывают позвонки, скользят по ткани топа, поднимаются до лопаток и распластываются, захватывая все больше моего тела, с легкой болью впечатывают в твердую грудь, вынуждая проглотить рвущийся стон. Чувствительные соски трутся о ткань белья, раз за разом простреливая иглами удовольствия, так неприлично скапливаясь влагой между полыхающих бедер. И мне впервые не стыдно за свои тело. За животное желание.  Я хочу быть именно той, кого незнакомец пожирает взглядом. Той, кто уйдет с ним с пляжа. Той, кто ощутит тяжесть его тела. Той, кто впитает кожей дурманящий аромат вишни и миндаля. 

— Твой запах сводит меня с ума, — наконец, незнакомец нарушает молчание, заставляя сердце замереть на долю секунды и пуститься в неистовый галоп. 

Я не знаю, как реагировать, что ответить. Парень не отстраняется, ведет твердыми губами по щеке, возвращается к уху, спускается по шее, и, влажный поцелуй, втягивающий чувствительную кожу, становится для меня откровением. До чего же остро, ярко! 

Все движения незнакомца выверены — нет случайных.  Меня понимают без слов, словно читая скрытые желания и мысли, за которые еще вчера было бы стыдно. 

— Кто ты? — слышу новый вопрос сквозь грохот ударов сердца. 

Я неудачница, потратившая шесть лет жизни на человека, что недостоин и дня. 

Он обхватывает мое лицо, удерживает, всматриваясь: 

— Кто ты? — повторяет.