— читаю ответ, откидываюсь, зажмуривая глаза, выравнивая сбившееся дыхание. 

Больше не пахнет табаком и вишней, мой слух не улавливает скрип песка, я не выдерживаю и оглядываюсь, чтобы столкнуться с колючим взглядом темных глаз. 

Он смотрит. Смотрит не отрываясь, так пристально, что смущение перерастает в страх. Страх и необъяснимое желание. 

Телефонный звонок вырывает меня в реальный мир, разрывая нашу связь с незнакомцем. 

— Алло, — отвечаю на вызов, возвращая взгляд к парню. Он прикуривает вторую сигарету, глубоко затягивается и выдыхает тонкую струйку дыма. 

— Ты где? 

Балабаев. Витя не скрывает недовольства, разговаривает со мной, будто он еще имеет право интересоваться с кем я, чем занимаюсь, и выказывать свое недовольство. 

— Что ты хотел? — надеюсь, что хотя бы со стороны выгляжу хладнокровной. Прячусь, прикрывая волосами раскрасневшиеся от волнения щеки. Откашливаюсь, маскируя срывающийся голос. 

— Я хотел забрать вещи. 

Незнакомец рядом с шезлонгом, присаживается на песок, вытягивая длинные ноги. Его пальцы небрежно прокручивают фильтр, стряхивают пепел и вновь подносят сигарету к губам. 

— Чемодан в комнате. Мне некогда разговаривать, 

— Аля, — Балабаев не позволяет разорвать звонок. 

— Да, Вить. 

Незнакомец не скрывает, что слушает, изредка поглядывая исподлобья. 

— Все встало на свои места, Аля. Дело было не в учебе, так? Признай! — Балабаев не повышает тон, но его слова требовательны и нетерпеливы. — Признай, ты хотела разрыва не меньше, чем я? Все время пряталась. Не нашла смелости озвучить свое желание, да, Аля? Я даю тебе свободу. Но учти, что другие мужчины не будут так снисходительны, терпеливы и добры, как я. Не станут ждать. 

— Спасибо за предупреждение.

Слушаю откровения, теряя последние капли уважения к некогда любимому человеку. 

— Никто не будет терпеть рядом с собой пластиковую куклу: без эмоций, даже не холодную, совершенно никакую. Трахать надувную бабу и то приятней. Она хотя бы на все согласна. Надувную, — повторяет, сомневаясь, что я не расслышала его крик. — Самую дешевую, с торчащими в разные стороны ногами и открытым красным ртом. Понимаешь? Между тобой и куклой из сексошапа, я бы выбрал не тебя! 

Я уменьшаю громкость динамика, отворачиваюсь, прикрываясь ладошкой, чтобы ответить:

—  Не звони мне больше. Просто забери вещи, — сглатываю ком. Витя — моя первая и единственная любовь. Слепая. Идеализирующая. И, кажется, за шесть лет я так и не узнала Балабаева, как и он меня. — Загляни в сообщения, — это фразой заканчиваю разговор, ставлю точку. Скидываю фото из ночного клуба, дожидаюсь, когда мне приходит оповещение о прочтении, и жму на кнопку выключения, не с первого раза попадая трясущимися руками. 

Я кукла. Куклы не задыхаются от боли, хватая ртом спасительный кислород, — говорю себе, доказывая, что Витя ошибается. Куклы не желают стереть воспоминания последних дней. Ведь так? Им все равно. А мне нет! Я настоящая! Живая! 

Чужая ладонь обхватывает запястье и тянет, настойчиво поднимая на ноги. Мое тело реагирует нервной дрожью на горячее прикосновение, совершенно забыв, что я не одна. 

6. Глава 5

Незнакомец молчит, растирает большим пальцем запястье, словно считывая мой пульс. Наши взгляды скрещиваются, и я не в силах оторваться. Сейчас я готова поверить в гипноз, переплетая свои пальцы с моими, не проронив ни слова, он уводит меня. Оставляя предательство, страх, разочарование и удивленную подругу за спиной. Я не задаюсь вопросом, кто он, как его имя, впервые просто следую за своим желанием, стремясь доказать себе, что я желанна. Что я красива! Но больше всего — что Балабаев не прав.