– Как знаешь. Может, это и верно. Если все же решишь, Алиса скажет адрес – бери такси и приезжай.

Я кивнул и нажал кнопку вызова лифта.

– Я приеду. Обещаю. Мне понять надо – кто я и где нахожусь.

Это было правдой. Я знал, что сейчас слишком надавил на свою семью, о которой не знал ничего совершенно, но я хотел узнать. И если они мне не дадут этого шанса, то второго у меня уже не будет. Значит, выгрызу его насильно. Может быть, я поступаю как скотина, но пусть я лучше буду скотиной, чем бесхребетным лохом, который ушел, как только его погладили против шерсти или слегка повысили голос. В конце концов, это мой дом, мои дети и моя женщина. Я разберусь со своим прошлым, а если не разберусь, мы будем строить будущее… ВМЕСТЕ. Это мое решение. Пусть я не знаю, кто я, но я знаю, чего я хочу и как правильно. Это самое главное. Где-то в глубине души я чувствовал, что мне это нужно, что это часть меня даже сейчас, когда я их совершенно не помню.

Я вернулся в квартиру, машинально потрепал собаку между ушей и встретился взглядом с котом. Тот вышел из своего укрытия впервые. Рыжее чудо и совсем не от слова «чудеса». Я б, скорее, назвал его мохнатым чудовищем. Так как это был нагловатый пушистый тип огненно-рыжего цвета с такими же желтыми глазами, которыми сверлил во мне дырку.

Он сидел на тумбочке у зеркала и смотрел на меня так, словно я бесцеремонно вломился на его территорию. Довольно самоуверенный гавнюк, который всем своим видом показывал искреннее недоумение – почему я вдруг вернулся обратно. Ладно, проверим, какие отношения были у нас и с тобой. А вдруг мы жили душа в душу, и я гладил тебе пузо и чесал за ушком.

Протянул руку погладить, но кот зашипел и выгнулся дугой, замахиваясь лапой с выпущенными когтями. Ясно, и тут тоже не все гладко. Куда ни плюнь, одни враги, даже кот. С собакой, правда, подфартило. Или это она всех так любит, или все же тут я не облажался.

– Хорошо, шерстяной засранец, – тихо сказал я, –  судя по всему, мы с тобой не ладили, или тебя взяли после того, как я ушел. Но мы еще вернемся к этому вопросу, и только попробуй нассать мне в ботинки. Поверь, нам лучше дружить. Для тебя лучше. Ясно?

Прошел обратно на кухню, рассматривая обои и светло сиреневые шторы на окнах. Симпатично. Уютно, я бы сказал. Понятия не имею, как все должно выглядеть, и даже не представляю степень доходов моей семьи, но глаз радует, а значит, не все плохо.

Жена все также мыла посуду и теперь складывала её в шкафчик над головой. Снова засмотрелся на нее. Не знаю, что именно влекло настолько сильно: то ли копна этих светлых волос, завязанная в хвост на затылке, и изгиб затылка с ямочкой посередине и светлым пушком, к которому хотелось прижаться губами, то ли тело её сочное и округлое, то ли запах уюта и животного секса, исходивший от нее, но мне до дикости хотелось сгрести ее за талию, усадить на кухонный столик и прямо здесь хорошенько отыметь, а потом заставить рассказать, какого хрена мы разошлись. Впрочем, мне отыметь ее хотелось и в ванной, когда она зашла с моими вещами в руках и смотрела на меня своими ведьминскими глазами с лихорадочным блеском. Оказывается, я прекрасно умел читать женские взгляды. И если Верочка смотрела на меня с наивным похотливым любопытством… то у моей жены был совсем другой взгляд – тяжелый, подернутый дымкой голода, с пониманием, что я могу дать ей, и воспоминаниями о том, что уже давал. Мне почему-то казалось, что с сексом у нас было все в порядке. Даже больше, мне казалось, что трахал я ее беспрерывно двадцать четыре часа в сутки, потому что сейчас у меня член дергался только от одной мысли о её губах и тяжелой груди под платьем.