Тискалась с телохранителем, почти переспала с ним, думаю я, но вслух произношу:

— Готовилась к этому балу.

— У тебя подслушивающих устройств нет? — вдруг спрашивает он, мельком взглянув на Самира.

— Нет, а что? — стушевываюсь я.

— Ты так и не прочитала мои сообщения. Я покопал на твоего телохранителя. Не зря ты паникуешь.

Танцевать я больше не могу. Впадаю в ступор, чем пугаю Никиту. Он замолкает на полуслове. Оглядывает меня и с тревогой спрашивает:

— Воды?

— Что ты узнал? — неуверенно требую осипшим голосом.

Никита опять смотрит на Самира.

— Честно, я офигел, как Ярославцев упустил такое?

— Какое?! — Я начинаю раздражаться. Ненавижу, когда тянут, как в телешоу. Не самое подходящее время накалять интригу. Мне и без того противно от поползших по залу сплетен, оценивающих взглядов и мельтешений.

— Ни ЧОП, в котором якобы он работал, ни агентство, которое якобы его подыскало, понятия не имеют, кто такой Самир Закаев. Твоего отца обманули, Элла. Кто это сделал и зачем, я не выяснил. Зато докопался до сути этого типа. Одиннадцать лет назад он получил срок и отсидел четыре года. Вышел по УДО и последние семь лет провел в тени. Чем он занимался эти годы, неизвестно.

— То есть? — Мои губы сводит нервной судорогой.

— Тебя охраняет бывший заключенный, Элла. Тип с грязным прошлым и туманным настоящим.

— Нет, это какая-то ошибка… — Я мотаю головой, силясь скинуть с себя это наваждение. — Отец не упустил бы такое из вида. В конце концов, если бы Самир вышел по УДО, его заставили бы официально работать. Он не смог бы отсиживаться в тени…

— Смог бы. Будь у него хорошая крыша.

— Ты сейчас о чем?

— В криминальных структурах правильных пацанов от проблем с законом защищают коррумпированные чинуши или местные авторитеты. Мусор же выносить кому-то надо. Вот таких, как Самир, для этого и используют.

— Откуда у тебя-то такие познания?!

— Я те же вопросы вчера задавал. Люди проверенные. Доказательства железные. Инфа сотка. — Никита тяжело вздыхает, взглянув на меня с бесконечным сочувствием: — Твой телохранитель — преступник, Элла. И у него к тебе шкурный интерес.

У меня плывет перед глазами. Краски смешиваются, расползаются пятнами. Музыку, голоса и визг я слышу через глухой шум. В груди больно колет. Не могу вздохнуть. Пошатываюсь и хватаюсь за Никиту.

Я же чувствовала, что с Самиром что-то не так! Но вместо того чтобы раскусить его и поставить на место, потворствовала своему сердцу — влюбилась в чудовище!

— Элла! — Никита удерживает меня на ногах. — Тебя вывести на воздух?

Боясь посмотреть на Самира, я рассеянным взглядом брожу по пиджаку Никиты и бормочу:

— Он пойдет за мной… Нельзя…

— Я же с тобой.

Этого мало. Очень мало…

Я лихорадочно соображаю, что же делать? Нельзя прикинуться дурочкой и спокойно отправиться с Самиром домой. Я могу не доехать. Нельзя позвонить ни отцу, ни Богдану, ни Руслану, ни няне. Они решат, что я снова раздуваю из мухи слона. Сейчас Никита — единственный, на кого я могу положиться.

С трудом беру себя в руки, возвращаю своим ногам твердость и озвучиваю решительную просьбу:

— Помоги мне.