Я перестаю улавливать его биение. Мое никогда не колотилось так остервенело, как сейчас его. Не соврал. Есть у него чувства ко мне. На тормозах с трудом держатся. Наши отношения и для него пытка. Причем адская. Жестокая. Нестерпимая. Я беру все, что хочу. Для него же я — табу. Знать это, понимать, но соблюдать границы намного сложнее, чем хранить свою симпатию на стороне. Самир каждый миг живет, стекло глотая.

— Не шутка, — шепчу, читая его по глазам. — Любишь. Болеешь мной.

— Прекрати, — просит он. — Пока сама не заболела. Потом страдать будешь.

— Почему ты уверен, что уже не заболела?

Обвиваю его шею руками, подтягиваюсь и касаюсь его губ своими. Сорвавшись с цепей, Самир крепче прижимает меня к себе и поцелуем впивается в мой рот. Зря я верила своим подружкам, что мужчины за сорок слюнявые и не умеют целоваться. Это они выбирали не тех. Я же впервые испытываю то потрясающее головокружение, о котором пишут в любовных романах. Ни один парень до этого не целовал меня так горячо и самозабвенно.

Чувствуя напряжение всех частей мужского тела, я на мгновенье замираю.

— Не положено принцессе со стражником в любовь играть, — шепчет он.

— А с рыцарем?

— Я не рыцарь, раз ты меня боишься.

— Не боюсь, — отвечаю, опять целуя его, и повторяю: — Я… тебя… не… боюсь.

10. Глава 9

Экспресс моего порочного желания не остановился бы, не ухватись Самир за остатки разума. Это он тормозит меня, когда я с разгона лечу в бездну и тяну его за собой. Убеждает, что нам опасно спешить. Но не бросает в одиночестве. Соглашается разделить со мной диван, хоть и под разными одеялами.

Я не помню, как засыпаю. Вероятно, отключаюсь во время поцелуя или бесцельной болтовни о прошлом этого дома. Теперь я знаю, что отец Самира заправлял небольшим бизнесом, мать была домохозяйкой и помогала мужу с бухучетом. Сестра Самира хоть и получила высшее образование, решила посвятить себя семье. У нее любящий муж, трое детей и пожилые свекры, требующие ухода. Они живут в Казани, и как я поняла, Самир с ними не общается. Попался, когда я спросила, ездит ли он в гости к сестре. Он просто отмолчался и отвлекся на подкидывание дров в камин, а вернувшись в постель, заговорил о другом.

Давно я не видела ярких сладких снов. Таких, чтобы не хотелось просыпаться. Но приходится, потому что горячие руки Самира гладят меня не во сне, а уже наяву.

— Элла, нам пора ехать, — шепчет он.

Я чуть приоткрываю глаза и сразу закрываю, поморщившись от слепящего света.

— Иди пока вытащи машину, — бормочу невнятно.

— Машина ждет у ворот, — отвечает он. — Буря стихла. Дорога чистая.

Потерев глаза, разлепляю их и сажусь, кутаясь в одеяло.

— Сколько время?

— Полдень, — улыбается Самир. — Не хотел тебя тревожить. Вечеринка на носу. Силы понадобятся.

Он с таким энтузиазмом говорит о вечеринке, словно я иду с ним, а не со своим бывшим. Или словно сегодня ночью никаких признаний и поцелуев не было. А от меня уловимо пахнет вовсе не им.

— Самир, ты же помнишь, кто меня пригласил?

— Твой сокурсник Рудов. Старший сын профессора университета и школьной учительницы. Мы обедали с ним на днях. — Самир чуть склоняет голову на бок. — Я все помню, Элла.

— Все? — уточняю, чувствуя себя виноватой за то, что тогда ему высказала.

— Да. Он тебе дорог.

— Как друг, — оправдываюсь.

— Какая разница? — Самир подает мне сухие, теплые носки. — Принцессе не запрещено любить.

Верно. Реальность куда суровее. Ведь запрещено любить не принцессе, а принцессу.

Вынужденно одевшись, я покидаю дом Самира. С надеждой однажды вернуться сюда. Можно и на совсем. Роскошь перестала очаровывать меня в тот день, когда мою жизнь оценили в пятьдесят миллионов. Я буду вполне рада овсянке на завтрак, лишь бы чувствовать себя в безопасности.