Я выхожу к Самиру, когда на улице смеркается. Город уже загорается огнями, а мой телохранитель устало потирает шею.

— Вы что, еще даже не начинали? — удивляется он.

— Хорошая шутка, — язвлю, запахивая шубу.

— Ничего же не изменилось, Элла Валентиновна. — Он встает, хмурясь. Типичный мужчина. Отец тоже всегда говорит, что салон — пустая трата денег. Этого же мнения придерживаются и Богдан с Русланом.

— Будешь дерзить, ничего не изменится в твоей трудовой. Во всяком случае, в лучшую сторону, — фыркаю с обидой, ставлю подпись в акте администратора и, пожелав девочкам счастливого Нового года, выхожу из салона.

Лицо тут же залепляет снегом. Разворачиваюсь и носом утыкаюсь в грудь Самира. Дьявол, как же обалденно от него пахнет! Я где-то читала, что в дикой природе животные находят себе пару по запаху. Ученые якобы подтвердили подобный факт и у людей. Раньше я считала это бредом какого-то сумасшедшего токсикомана, потому что от запаха Никиты крышу у меня не сносило. Иногда даже бесило, что он одну и ту же майку два дня носит. Но я его любила. Или думала, что любила…

— Наверное, домой, да? — смеется Самир, обняв меня за плечи.

— Да. Не лучший вечер для покупок подарков, — бубню ему куда-то в полупальто.

Не выпуская меня из своих объятий, Самир доводит меня до машины и усаживает. В ней снова тепло. Наверное, каждые полчаса прогревал, пока я наводила красоту, которую опять никто не заметит.

— У вас волосы ярче стали, — вдруг говорит он, заводя машину. — И брови крашеные.

— Почему сразу не оценил?

— Просто вам все это не нужно. Вы и без салонов очаровательны.

— Ты мне льстишь, — улыбаюсь, плохо скрывая свое наслаждение хотя бы таким скупым комплиментом. — Напрашиваешься на ответ.

— Льщу я себе. Когда забываю, что мы с вами не ровня.

Отчего-то эти слова ранят меня. Я уже привыкла к непритязательности Самира. Даже не представляю его без эмоций и болтовни. Будь он таким, как наши охранники в особняке, я бы и его имени не запомнила. Обращалась бы к нему: «Эй ты, как тебя там!» или «Телохранитель!»

— Это предрассудки, — пытаюсь я наладить контакт. — Мы с Ником тоже из разных социальных слоев.

— Поэтому вы так и не рассказали о нем своему отцу? — Самир пристально смотрит на меня, пока мы стоим в пробке.

— Он все равно знал. Это же Валентин Ярославцев. Просто воспринимал его, как временное увлечение, которое мне рано или поздно надоест.

— А вы?

— Мне кажется, я по-настоящему начала ценить Ника, когда мы расстались. Но я не ты, Самир. Я другая. Я могу отступить от желаемого.

— Или он вовсе не был настолько желаем. — Он пожимает плечами и переключает внимание на дорогу.

Вокруг звенят клаксоны, а я, пригвожденная к креслу, перевариваю слова Самира. Похоже, он прав. Я дорожила Никитой, но исключительно как хорошим другом. Даже сейчас, готовясь к вечеринке, я не стараюсь ради него. Я стараюсь ради себя.

— Что там случилось? — Самир, опустив стекло, останавливает проходящего мимо мужчину.

— Авария из-за плохой погоды. Перекрыли дорогу.

Он переводит взгляд на меня.

— Да, Элла Валентиновна, умеете вы найти приключения. Поедем в объезд.

Самир перестраивается на крайнюю полосу, съезжает на обочину и разворачивается. Узкими проулками вывозит нас на основной тракт, по которому мы можем выехать на шоссе через другой окраинный район. Когда-то он был самым крутым. Здесь строили свои особняки те, кто сумел подняться в девяностых. Позже, когда эти земли были заняты, городские власти выделили под строительство те, где теперь расположен наш элитный поселок. Отец сумел вовремя продать дом здесь и отгрохать там. Кому повезло меньше, продались за копейки. Кто-то просто бросал дома. На самом деле, я даже не знаю, какой именно из них принадлежал отцу. Он перевез семью, когда меня еще и в помине не было, а Руслан даже в школу не ходил.